Небесный Стокгольм - [19]
– В Новочеркасск. Рабочие там забастовали. Сказал, что там все дошло до танков.
В это никак не верилось. Некоторое время сидели молча.
– Видели, Хрущев вчера по телевидению выступал? – спросил Петя. – Объяснял про цены. Все вроде по уму говорил… Путано только, как всегда. Но без бумажки.
– Да не нужно было ему этого делать, – поморщился Антон. – Послал бы Микояна или Косыгина. Поберег бы репутацию.
– Зато честно.
Вера посмотрела на Петю:
– Антон, иди погуляй.
– Она в Сухуми.
– В Сухуми? Что ей там делать?
– Мужчина там у нее. Любимый. Вернее, он сам из Тбилиси, но встречаются они всегда там.
– Она что, не могла мне это сказать? Боялась?
– Да чего ей бояться-то? – вздохнула Вера. – Просто пыталась разобраться – видимо, себя слушала. Ты ведь для нее тоже не просто так.
– Давно он у нее?
– Давно, года три уже. Он учился в Москве. Сразу влюбились друг в друга, да так, как в жизни раз бывает. Захотели пожениться, ее родители в принципе не возражали, хотя отец ворчал, семья у нее простая, он шофер, генералов в войну возил. Но все равно добро им дал. А у грузина все оказалось не так просто. Жениться на русской? Никогда. Погуляй сынок, сколько нужно, а женись на своей, мы тебе невесту давно присмотрели.
– Ну и что, он не мог по-своему сделать?
– Там у них, Петя, не как у нас. Может, так и лучше… С тех пор то он к ней приедет, то она к нему. Встречаются в Сухуми, Тбилиси город маленький. Там у нее уже полно друзей.
– Мужчины? Туда же, говорят, опасно девушкам ездить.
– Ну так она не одна, она с ним, а это другое дело. Знаешь, как ее любят? Чудит она там только иногда. В фонтане выкупалась в прошлый раз.
– Катя?
– Ты еще ее мало знаешь. Но знай, девка она хорошая, такая на всю жизнь будет, и счастье даст, и детей нарожает. Оденет по-человечески.
– Ну так что мне с этого? Она же к нему уехала. Все.
– Да ничего не все. Больно им друг от друга отрываться-то, а все равно придется. Приду к ней домой иной раз, она меня булавками обколет, а потом вдруг раз – и завоет. Доля бабья – все равно мужику все решать.
Чувствовалась, что у нее самой все устроено по-другому.
Глава 8
Лето в Москве – время хуже не придумаешь. Ощущение, что жизнь катится мимо. Трава, еще вчера свежая и аккуратная, превращается в лохматый бурьян. Автоматы с газированной водой не спасают. «Спартак» не радует, позорно проигрывает одну игру за другой. Одно хорошо – половина Москвы выехала на дачи, и в троллейбусе можно сесть, а потом ехать, читать «Советский спорт» и никому не уступать место.
Петя как-то после работы зашел в «Детский мир», который недавно открыли по соседству. Говорят, что начальство в Комитете было против его строительства, мол, зачем тут под носом вечная толчея, но Хрущев их в конце концов сломал. На третьем этаже Петя купил кордовую модель самолета: набор реек, фанеры и папиросной бумаги – и собрал ее в выходной. Лететь она не захотела.
Антон с Верой укатили на Рижское взморье. Филиппыч тоже ушел в отпуск, остались они с Кирой одни, предоставленные сами себе. Составляли еженедельные «объективки», добавляя в рапорты о настроении людей в стране свою часть, посвященную анекдотам.
Чапаева пока остановили, ждали Антона, да и многое уже удалось сделать. Филиппыч как-то успокоился и в их безумный проект поверил.
Однажды Петя побывал у Киры в гостях. Жил он недалеко от пирожковой, во Втором Неглинном переулке, рядом с Сандуновскими банями. Дом был старый, трехэтажный. Рядом церковь с колокольней и пивной ларек. Пейзаж конца прошлого века.
– Этот дом когда-то мой дед построил. Он бабушку совсем юной взял, но умер вскоре. Революцию она уже вдовой встретила, поэтому ее и не тронули. Только стали уплотнять. В конце концов у нее осталась одна большая квартира. По идее должны были оставить только комнату, но в этот момент ее сын, мой отец, получил патент на изобретение. Так квартира и осталась.
– А кто твой отец?
– Конструктор. Ракеты. Видимо, поэтому меня сочли для органов не совсем пропащим.
Они поднялись на второй этаж, из прихожей шли комнаты анфиладой, со старинной мебелью, тяжелыми портьерами с бахромой, в гостиной стояло пианино с канделябрами. И везде были книги. Очень много книг.
Мать накрыла на стол. Несмотря на неюный возраст, выглядела она очень хорошо. Кира рассказал, что она с конца апреля открывает окно и садится на подоконник принимать солнечные ванны, когда все уйдут.
Кира принес ему свежий номер «Юности».
– Читал? Новый Аксенов. «Звездный билет». А вообще можешь походить и выбрать что-то для чтения.
Стопка получилась большая и немного пестрая: трехтомник Хемингуэя, красивая книга про собак Сабанеева, Карамзин, атлас по градостроительству Москвы и Гоголь с иллюстрациями. Все издания были дореволюционные, кроме, разумеется, Хема.
– А ты что читаешь сейчас?
– Не думаю, что это тебе будет интересно. Бердяева.
– Он же реакционный?
– Зато умный. Он же не знал, что он реакционный, когда писал.
В сентябре Петя встретил Настю. Стоял за ней в очереди в театральном буфете, он один и она одна. Вернее, это даже был не театр, а консерватория. Как Петю угораздило туда прийти – отдельный вопрос.
Предвоенная Германия 30-х, богемный Берлин заполнен свингующей молодежью. Молодая Лени Рифеншталь, только закончившая съемки «Олимпии», знакомится с четырьмя юными архитекторами из бюро Альберта Шпеера. У парней странное хобби: они пытаются электрифицировать гитару. Через Лени о творческих поисках сотрудников главного проектировщика столицы Третьего рейха становится известно Адольфу Гитлеру. Проект под кодовым названием «Юбка» курируется лично фюрером.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».
Вы когда-нибудь были футбольным болельщиком? нет? а хотели бы им стать? Книга Дмитрия Данилова – финалиста «Большой книги» и премии «НОС» – это смелая и местами очень смешная история человека, который поставил над собой эксперимент: погрузиться в мир российского футбола, изучить его вдоль и поперек, сходить на все матчи и в итоге понять: что же такое российский футбол? игра или сама наша жизнь?Футбол чуть не стоил автору семьи и работы, но в итоге все остались целы. А главное – поняли про футбол, что он почти как совы из «Твин Пикса»: совсем не то, чем он кажется…
Яркая и очень талантливая актриса Берта Ульрих из семьи поволжских немцев доживает свой век в доме престарелых где-то на окраине Москвы. В ее прошлом – любовь и слава, страстные романы и громкие премьеры, а в настоящем она не нужна никому, кроме фарфоровых кукол, которых собирает на прикроватном столике. Но в жизни Берты появляется пара влюбленных студентов, которым не все равно, что будет с Бертой… Один из самых пронзительных романов о связи поколений и о том, что чужих стариков не бывает.
События разворачиваются в вымышленном поселке, который поделен русско-украинской границей на востоке Украины, рядом с зоной боевых действий. Туда приезжает к своему брату странный человек Евгений, который говорит о себе в третьем лице и называет себя гением. Он одновременно и безумен, и мудр. Он растолковывает людям их мысли и поступки. Все растерялись в этом мире, все видят в себе именно то, что увидел Евгений. А он влюбляется в красавицу Светлану, у которой есть жених…Слаповский называет свой метод «ироническим романтизмом», это скорее – трагикомедия в прозе.
Вы хотите стать счастливым? Успешным? Любимым? Читаете мантры из популярных книг типа «Тайны» и живете по Зеланду? Но просто представьте себе, что случится, если однажды отпустить тормоза и… прое*** всё. Всё на свете (или на Маше, или на Саше. Шутка). И чего стоит твоя жизнь, если тебе в ней нечего прое***? Это возмутительный, бессовестный, нецензурный, но отчаянно веселый и яростный роман русской литературы! Читать стыдно, но оторваться невозможно.