Небесный спецназ Сталина. Из штрафной эскадрильи в «крылатые снайперы» (сборник) - [133]

– Ведомый, не отрывайся, прибавь обороты.

– Понял.

– Олег, прием. Разворот влево двадцать.

– Вас понял, командир.

В районе Новомосковска их снова обстреляли зенитки, но Волин вместе с ведомым выполнил противозенитный маневр и ушел от огня.

– Командир, наблюдаю четыре цели, – доложил Олег Погорелов.

– Понял, засек. Атакуем! – Александр Волин резко отклонил в сторону ручку управления самолетом и дал вперед правую ногу. Послушно отклонились рули и элероны истребителя, меняя его положение в пространстве.

Две «кобры» выполнили крутой вираж с набором высоты. Майор не сводил взгляда с четырех точек, мелькающих в просветах облаков ниже и левее их. Маневренный ближний бой требует от летчика мыслимого напряжения всех сил. Но и воздушный перехват требует стальных нервов: здесь главное действовать наверняка! Не спугнуть цель стрельбой с дальней дистанции, с математической точностью рассчитать маневр сближения… Именно этим и занимался сейчас Александр Волин. Он вывел двигатель на максимальные обороты. «Аллисон-V-1710» ровно гудел, с каждым оборотом винта приближая «Аэрокобру» к цели.

Вот черные точки в лобовом бронестекле превратились в маленькие силуэты «лобастых» самолетиков… Вот силуэты эти становятся все больше и больше… Майор Волин ручкой управления и педалями корректирует боевой курс. Левой рукой летчик немного прибрал обороты двигателя – разогнавшись, истребитель мог и проскочить свою цель, и тогда уже пришлось бы крутить виражи с непредсказуемым результатом.

– Олег, прием. Я бью ведущий «Фокке-Вульф» второй пары, а ты – его ведомого. И сразу после атаки – уход вертикально вверх на высоту.

– Вас понял, Леопард-1.

Волин отдал ручку управления от себя, наклоняя острый нос «Аэрокобры». Пара P-39Q немного «поднырнула» под строй звена «лобастых» FW-190A-4. А они уже совсем близко – уже видны заклепки на массивных бронированных фюзеляжах.

– Огонь! – Майор Волин длинной очередью пропарывает «брюхо» ведущему FW-190A-4 второй пары. «Аэрокобры» подобрались так, что немецкие пилоты их и не заметили до самого последнего момента.

Удар оказался просто неотразим! Никакая броня не смогла защитить «фоккер» от десятка осколочно-фугасных и бронебойных снарядов калибра 37 миллиметров! «Фокке-Вульф-190» превратился в облако пылающих обломков.

Та же участь постигла и его ведомого. Олег Погорелов стрелял так же метко, как и его командир. Казалось, массивный «фоккер» с эмблемой кабана на фюзеляже просто выпотрошили огненным лезвием!

– Выход из атаки восходящей бочкой с набором высоты, – приказал майор Волин.

– Понял тебя, командир. Как мы этих «кабанчиков» выпотрошили! Может, и остальную пару добьем?!

– Отставить, ведомый. Возвращаемся на свой аэродром. Топливо на исходе. Повторяю, возврат на «точку».

– Понял, возврат на «точку», – нехотя подтвердил Олег Погорелов.

* * *

Следующий вылет оказался для майора Волина и старшего лейтенанта Погорелова не совсем обычным. Радиолокационная станция «Редут» засекла на большой высоте немецкий дальний разведчик «Дорнье» Do-217. Самым близким аэродромом к маршруту «небесного соглядатая» оказалась полевая площадка Отдельной эскадрильи «воздушных охотников», и теперь им предстояло взять матерую «дичь».

Взлетев, майор Волин начал «наскребать» высоту буквально по метрам. Дело в том, что «Аэрокобра» не любила больших высот, хотя, по иронии судьбы, Р-39 изначально проектировался под мотор с турбонагнетателем. Такой самолет превосходил бы любой истребитель противника во всех отношениях, особенно на больших высотах. Но, увы, чего нет, того нет. Но это не значит, что «кобра» и вовсе была не способна действовать на больших высотах, просто там она вела себя инертно, мотору не хватало кислорода. Но выхода не было, и нужно было выполнять поставленную боевую задачу.

Набрав четыре с половиной тысячи метров, командир эскадрильи «охотников» осмотрелся. Он сразу заметил пушистые белые следы инверсии, остающиеся за самолетами на большой высоте. Разведчик «Дорнье-217» шел в нескольких километрах впереди на высоте примерно шести тысяч метров. И как же его «сковырнуть оттуда»?

Александр Волин открутил тугой вентиль кислородного баллона, взглянул на манометр и надел кислородную маску. На манометре – нормальное давление, а на высотомере – четыре с половиной тысячи метров.

– Ведомый, Леопард-2, прием. Переходим на кислород, как понял меня?

– Понял тебя, Леопард-1, прием. Маска подсоединена, давление нормальное, автомат дыхания работает нормально.

Основную массу воздушных боев советские летчики и их противники вели на высотах в две-три тысячи метров. Поэтому многие пилоты не любили и даже побаивались кислородного оборудования. А в некоторых авиачастях его даже снимали, чтобы облегчить истребители. В общем, повторялась та же ситуация, как в начале войны – с радиостанциями.

Но прошедший ад воздушных боев в штрафной эскадрилье Волин знал: чтобы победить хитрого и безжалостного врага, нужно использовать любую возможность, нужно задействовать на сто десять процентов весь потенциал, заложенный и в человеке, и в самолете! Поэтому-то комэск и тренировал своих летчиков летать и на бреющем, и на больших высотах.