Небесный летающий Китай - [40]

– Вы слишком высокого мнения обо мне, – улыбнулся аналитик, кладя шприц на столик– Спасение души не есть моя цель, и если ваша душа спасëтся, то это будет счастливым побочным эффектом лечения. Я честно отрабатываю полученные деньги. На сегодняшний день моя задача скромна. Я всего-то и хочу, чтобы вы перестали мусолить бредовые мысли насчëт вокзалов и чемоданов. Ведь это тëмный бог, сокрытый в вас, пугает вас чëрной утробой. Он – кит, вы – Иона. Ну, ничего, мы вскроем этот чемодан, и вы убедитесь, что внутрь лезть вам незачем.

8

Персею не слишком хотелось разыскивать сомнительных грай, да и путь до сада Гесперид предстоял утомительный. По какой-то причине Афина оказалась не в силах лично одарить героя крылатыми сандалиями – кроме же сандалий он, в соответствии с внушениями демона, ни в чëм не нуждался. Сандалии находились у нимф; где искать последних, Афина тоже отказалась сообщить – вероятно, не знала сама. И потому Персей с его спутником справедливо опасались, что поиски сандалий порядком затянутся – к тому моменту, когда они доберутся до нимф, их ноги всë равно будут сбиты в кровь. Поэтому, посовещавшись, решили послать к чертям и грай, и нимф, и Афину сразу вместе, ничуть не смущаясь тем обстоятельством, что черти являлись гораздо более поздним мифологическим оформлением телесных процессов.

– Это ничего, – сказал врачеватель успокаивающе. Персей посмотрел на него вопросительно, поскольку ничего не говорил, и врачевателю пришлось ещë раз, уже по поводу своих разговоров с самим собой, отметить, что «это ничего».

– Я беседую с богами, – объяснил он с суровым видом.

– С Богдановым? – встрепенулся Персей.

– С ним, с ним, – махнул рукой волшебник.

…Шли в молчании, вдыхая горячий влажный воздух. Персей, закалëнный в боях, легко сносил естественные тяготы и лишения, чего нельзя было сказать о его спутнике. Похоже было, что мало-помалу их путешествие начинало раздражать чародея.

– Вы когда-нибудь моетесь? – неожиданно осведомился чародей с ноткой неприязни и косо посмотрел на козий мех, из которого была сделана одежда героя.

– Я посещаю бани, – молвил Персей удивлëнно.

Лекарь хмыкнул, отвернулся и дальше шëл, периодически с досадой поводя то плечами, то носом. Ночевали они под открытым небом. Сон их часто прерывался песнями далëких сирен и топотом сатиров, которые имели привычку водить хороводы в самое неподходящее время. Так прошли первые сутки, вторые; Персей всë чаще замечал на лице своего спутника недоуменное выражение. Он не понимал причин удивления лекаря; Персей считал, что события не покидают накатанной жизненной колеи и ничто в их путешествии не противоречит порядку вещей.

– Что тебя гложет? – спросил он, не выдержав, на третьей стоянке. Аналитик почесал заросший подбородок.

– Мне казалось, что идти придëтся поменьше, – пробормотал он.

Персей многоопытным взглядом оценил ночное небо, усыпанное звëздами. Сверясь с одному ему известными ориентирами, он сообщил чародею утешительную новость: по всему выходило, что ещë до полудня они попадут в местность, где обитает Медуза Горгона.

Спутник с облегчением вздохнул, улëгся на бок и закрыл глаза. Глядя на него, Персей покачал головой, в который раз дивясь варварской одежде пришельца. Неужели великий Богданов поощряет подобную моду? Или – страшно подумать – носит нечто похожее сам?

Ужаснувшись, что страшное божество подслушает его непочтительные мысли, Персей поспешил выкинуть вредный мусор из головы и забыться сном. Чародей лежал неподвижно, ловя чутким ухом каждый шорох, что издавал засыпающий Персей; герой очень долго ворочался – вероятно, его продолжали одолевать крамольные фантазии. Наконец раздался богатырский храп; аналитик приподнялся на локте и внимательно вгляделся в распростëртую фигуру. Немного выждав, он крадучись приблизился к герою и осторожно вытащил из-под него зеркальный щит. Отошëл подальше, размахнулся и с силой, не хуже заправского дискобола, метнул орудие трусов и слабаков в дрожавшую на водах моря лунную дорожку. Щит, уподобившись на краткий миг летающему блюдцу, с прощальным музыкальным всплеском утонул.

Аналитик, довольный собой, растянулся под деревом, в котором смутно угадывался кипарис – впрочем, уверенности в видовой принадлежности растения у аналитика не было. Он быстро заснул, и во сне видел себя самого, склонившегося над лежащим на кушетке Богдановым. Аналитик из сновидения с раскрытым ртом ловил каждое слово клиента, а из того щедрым потоком лился монотонный рассказ о странствиях Персея. Но сновидец, никогда в жизни не слышавший о Ли Бо, и не подумал просыпаться.

9

– Вероломный червь!

Вопли Персея аналитик слушал из-за маленького холмика, за которым поспешил укрыться при первых раскатах громового голоса.

– Выйди, слизняк, и приготовься умереть достойно!

Чародей благоразумно помалкивал.

Рассвирепевший воин метался взад-вперëд по лужайке, горя желанием сурово покарать подлого вора. Пробудившись и не найдя драгоценного щита, Персей моментально утвердился в мысли, что имел глупость провести последние дни в обществе мелкопакостного духа, который, по всей вероятности, был специально подослан к нему многочисленными врагами. Получалось, что мнениями Полидекта и Афины он пренебрег совершенно напрасно. Впрочем, Персей, располагавший массой времени для размышлений и анализа, уже начинал кое-что понимать насчëт Полидекта и его повышенного интереса к Данае, так что коварного монарха никак нельзя было сбрасывать со счетов. Возможно, духа подослал Полидект. Да, это представлялось весьма правдоподобным.