Небесные уроки - [43]

Василий был человеком незаурядным. На десятом году он выучился грамоте, молился с беспоповцами, со стариками и простолюдинами. Когда стал приходить в возраст, полюбил читать Божественное Писание. Все свободное время отдавал чтению книг, покупал их или просил у других для прочтения.

И постепенно стала разгораться в нём ревность подвига. Ночами часто вставал на молитву перед иконами Господа Вседержителя и Пречистой Богородицы и молился усердно, горячо, со слезами. Просил Господа: «Господи, открой мои очи, дай разуметь путь спасения! Скажи мне путь, каким мне идти, научи творить волю Твою!» И в такой заботе он пребывал долгое время. Потому и не женился – чтобы не было препятствий к рассмотрению истинного пути.

Этим жарким, грозящим засухой летом 1893 года Василию Коноплеву исполнилось только тридцать пять лет. В тёмных прядях его волос, как и в аккуратной бороде, не видно было ни одного седого волоска. Правильные черты лица, выразительные большие тёмные глаза, внимательный умный взгляд притягивали к себе внимание. Когда же Василий начинал говорить, речь его была так толкова и рассудительна, что всем становилось понятно: Сам Господь даровал ему дар убеждения, дар вести за собой.

И потому, несмотря на молодость, старообрядцы Осинского уезда, чьи многочисленные скиты и кельи раскинулись рядом с Белой горой, видели в нём главу и наставника. Если б попов здесь признавали – Коноплёв бы точно попом стал. Но не признавали.

После чтения на рассуд старообрядцы не расходились. Всех ожидала общинная, соборная трапеза – щедрая, достаточная. Хозяйства у старообрядцев были справные, как говорится, тугие. Если трудиться с душой да вино не пить – Господь всё посылает. Славились пчеловодством. У самого Василия пасека изрядная и знатный мёд…

Сели за стол. Достали каждый свою «соборную» чашку, полотенце. После трапезы чашку в полотенце каждый завернёт и с собой унесёт. Василию нравился строгий, давно заведённый ритм, нравились чин и порядок. Душа любила. Во всём порядок должен быть – это хорошо и Господу приятно. У Него ведь тоже – стройные чины ангелов и архангелов… И все стройно поют, а не вразнобой…

Как-то Василий съездил на богомолье в Черемшанский монастырь Саратовской губернии – лавру раскольников, и ему там так понравилось, что давняя мечта стать иноком опять всколыхнула душу. На всенощном бдении множество чинных монахов, впереди седые схимники; сотни возжженных свечей и горящих лампад перед богатым иконостасом, чтецы читают неспешно, внятно и благоговейно, все крестятся и поклоны кладут один в один – порядок и благолепие… Остаться пока не решился. Вернулся домой.

Вообще, в Осинском уезде, безопасно далёком от приходских церквей Пермской епархии и пастырского попечительства, прижилось множество раскольничьих начетчиков самых разных согласий – поморского, часовенного, беловодского, австрийского – кто во что горазд. И каждое согласие считало свои учения самыми верными, самыми истинными.

Василий был ярым раскольником и своими речами приводил в сомнение даже православных. Он знал твёрдо, что многое в Православной Церкви несогласно с патриаршими книгами, которые были до патриарха Никона. Называл православных еретиками, что нагло извращали святое учение Христа и апостолов, но вот доказать этого у него никак не получалось. А он искал истину. С детства такой уродился.

Поехал в Москву, всё обошёл – Хлудовскую библиотеку, Синодальную библиотеку, Николаевский монастырь… Съездил в Сергиеву Лавру. С настоятелем Николаевского единоверческого, то бишь православного, монастыря отцом Павлом поговорил себе на горе. А тот – бывший старообрядец. В православие перешёл. Да такой умный старец… С великой любовью принял… Забыв свою старость, подолгу с Василием беседовал. И через его слова о полноте даров Православной Церкви, что имеет преемство от святых апостолов, обуяла Василия буря сомнений в своей правоте. Сон потерял.

Пришёл, можно сказать в отчаяние. Как правду узнать?!

А в Сергиевой обители увидел книгу, писанную рукой преподобного Кирилла Белозерского. Оказалось, в чём они, старообрядцы, Православную Церковь обвиняют – неправильно. И древнейшие книги то подтверждают… Привёл Господь Василию видеть своими глазами слова, о которых они, старообрядцы, спорили и называли их нововведением и ересью: имя Иисус, Символ веры без прилога «Истиннаго», аллилуйя трижды, в четвёртый «слава Тебе Боже» и прочее.

А когда ехал домой – узнал, что на Белой горе православные служат молебны о ниспослании благовременных дождей. И как ни отслужат – дождь идёт. Что за притча? Грешников Бог не слушает…

И Василий решил для себя: как Фома неверующий, он уверует только тогда, когда увидит всё ясно сам, собственными глазами, или когда несомненно докажут, какая Церковь имеет полноту благодатных даров. Братии пока о своих сомненьях не рассказывал – сам сначала должен всё понять…

Пока думал да вспоминал – соборная трапеза закончилась. Встали чинно, помолились. Василий сказал веско:

– Завтра на Белую гору идём. Едет к нам преосвященный Петр с духовенством. Освящать место и закладывать храм свой собираются. Так мы – силу молитв православного архиерея спытаем.