Небесные тихоходы - [3]

Первое, что сказала эта замечательная женщина, и я по сей день благодарна ей, самое первое, что она сказала, как будто сразу все поняла, только нас увидела:

— НЕ БОЙТЕСЬ НИЧЕГО.

Потом она торжественно указала на свои ноги и произнесла:

— Этими ногами я вдоль и поперек пешком исходила чуть не всю Индию, я ночевала под открытым небом, ела в харчевнях с простыми индусами, а заболела один только раз — дизентерией — в самом фешенебельном районе Нью-Дели в стерильных условиях, шикарно пообедав на приеме у нашего посла. Видимо, в окно влетела случайная муха и присела на край бокала с шампанским…

— Ну, заболеете — вылечитесь! — воскликнула она. — Зато вы такое повидаете — ей-богу, я даже вам завидую. Вот карта Северной Индии, если вас интересуют Гималаи. Вот справочник-путеводитель на английском. Он, правда, старый, но вряд ли в Индии что-то существенно изменилось, с тех пор, как я там была. Там мало что переменилось даже со времен «Махабхараты». А у меня к вам просьба: вот деньги и рецепт, купите мне лекарство в Дели в аюрведической аптеке.

Ее слова нас обоих страшно вдохновили. Тем более Лёнин средний брат Женя, врач, познакомил со своим студентом-индусом. Звали его Насин, что в переводе означает «Утренний ветерок, дующий из Рая».

— Как же этому имени соответствовать, черт побери?! — вскричала я, когда он представился. И мне понравилось, что он ответил спокойно:

— Никаких проблем.

Мы разговаривали по телефону, и он заверил, что в аэропорту Дели нас встретит на машине его брат, которого зовут Хэппи, ни много и ни мало.

— Только напишите на картонке: «Марина & Лёня» латинскими буквами. Он сам к вам подойдет, отвезет в хорошую гостиницу, поселит, покормит, всюду вас устроит, можете ни о чем не волноваться…

И вот мы с одними рюкзачками, уже более или менее уверенные в завтрашнем дне, у Лёни из рюкзака торчат легчайшие белоснежные ангельские крылья для видеосъемки в горах, стоим в Москве на регистрацию билетов. А перед нами индус в чалме с добрым десятком чемоданов, баулов, сундуков, тюков, корзин, коробок. Жена, закутанная в сари, ребенок на ее бедре… Короче, верный перегруз.

— Друг мой! — он тихо говорит Лёне на английском языке. — Вижу, вы налегке. Примите на себя часть моего багажа. Я буду вам очень признателен.

Ну, Лёня и принял на себя его корзины и баулы.

Уж как потом индус на него ласково поглядывал на протяжении всего нашего семичасового перелета.

А под крылом такие марсианские пейзажи. Пустыни, горы, русла пересохших рек… Есть ли жизнь на этой планете, вообще? — вот вопрос, который вертится в голове, когда наблюдаешь просторы, пролегающие между дружественными державами Россией и Индией. Причем всякий раз, бросая взор в иллюминатор нашего самолета имени композитора Николая Римского-Корсакова, я невольно прочитывала начертанную на крыле просьбу не гулять по его поверхности.

Отчего-то после Афганистана, ближе к Пакистану, облака поменяли форму. Из расплывчатых и горизонтальных, клубящиеся, кучевые, они превратились в высокие, вертикальные, накрученные башни махарадж. Когда-то мне про облака этих небес рассказывал художник Сергей Тюнин.

— В Непале вот такие облака! — сказал он, сделав жест, считающийся в нашей среднерусской полосе ненормативным: переломив напополам руку, резко вскинул локоть с кулаком. — А люди какают прямо на улице, усаживаясь «орлом», — благодушно добавил Тюнин.

Когда наступило время обеда, на борту «Римского-Корсакова» развели невероятный, как говорила моя бабушка Мария, немка, «цирлих-манирлих».

Оказывается, индийский рейс Аэрофлота предусматривает особое обслуживание вегетарианцев. Заранее готовится список. И вместо разогретой говяжьей котлеты ты можешь получить свежайшие лепестки роз.

Уже по дороге к неведомым землям любая деталь меняет и расширяет твое представление о мире. А лишь коснешься этих земель стопой — тут вообще начинается все другое, даже сама плотность, цвет — в Индии он красноватый, теплота, которой она одаривает тебя с каждым твоим шагом.

— Индия. Прародина цивилизаций. Это отсюда злаки пошли? — такие мой Лёня вел благодушные разговоры, пока мы не выбрались из самолета и не оказались в аэропорту Дели, в таможенном отсеке, смахивающем на предбанник: низкий потолок с узорами подтеков, мокрые стены, по углам чьей-то заботливой рукой расставлены стеклянные и жестяные банки, куда капает с потолка вода…

Лёню неумолимо поджидал шок обмена долларов на мятые, истонченные до дыр, обветшалые, прозрачные индийские рупии.

(Потом в Москве по телевизору мы смотрели передачу про деньги — каких только на них нет возбудителей эсхатологических болезней. Особенно на рупиях! От этого перечисления буквально кровь заледенела в жилах.

— А почему же мы не мыли руки постоянно? — я спрашиваю в ужасе у Лёни.

— Да там — мой, не мой, — он ответил, — все равно одна надежда на великого Вишну!)

C денежными знаками в стране — катастрофа. Сама собой образовалась целая индустрия, занятая в прямом смысле отмыванием денег.

В Дели открылись пункты приема «дряхлых» рупий, которые из-за ветхости не принимают к оплате даже в самых отдаленных районах Индии. Купюры скупают по заниженной цене, моют с мылом, подклеивают обрывками газеты, подрисовывают и по номиналу обменивают в Центробанке. Без ушлого посредника обычному индусу трудно сообразить, как сдать государственному учреждению ветхую банкноту. Он только запутается и в результате останется ни с чем. Например, в банке купюры разного достоинства в различном состоянии принимаются в разных окошках.