Небесные просторы - [187]

Последняя песня Эмерсона взята из финала оперы Джу-зеппе Верди «Фальстаф».

Некоторые идеи книги зародились не в моем искаженном воображении. Фрактальный Мир, эта грандиозная структура, сплошные пушистые острия, предоставляющие гораздо большую поверхность (для окон), чем любая сфера Дайсона, описан доктором Дэвидом Крисвеллом в его пророческой работе «Межзвездная миграция и опыт человечества», изданной Беном Финни и Эриком Джонсом (Издательство Калифорнийского университета).

Как обычно, книга была бы гораздо беднее без мудрого и очень человечного вклада моей жены — доктора Черил Бригхем.

А теперь… подарок![8]

Я однажды уже поступил так — после послесловия к «Земле». Небольшая развязка — рассказ после окончания истории — для тех, кто внимательно прочел последние строки книги. Мы навещаем одного из героев спустя примерно год после Великого Разрыва и делаем попытку связать хотя бы несколько (из очень многих) разорванных нитей.

Наслаждайтесь.

ЦИВИЛИЗАЦИЯ (РАЗВЯЗКА)

Морская вода на Хурмуфте солоней, чем на Джиджо.

Ветры дуют неустойчиво, но необычно ритмичными порывами, поэтому идти короткими галсами опасно и трудно.

Пока вы не уловите последовательности. После этого вы улавливаете темп и чувствуете каждый порыв. Легко придерживая руль, можно оседлать бриз и заполнить паруса, так что корабль понесется, едва касаясь верхушек волн!

Когда я в первый раз сделал это с Дор-хуниф на борту, она вопила так, словно сама Смерть поднялась из глубин, чтобы лично ей пропеть Песню Призыва. К тому времени как мы вернулись в новую пристань, промокшие с ног до головы, она так дрожала, что я подумал, что зашел слишком далеко.

Как я ошибался! Как только мы переступили через порог нашей маленькой прибрежной куты, она схватила меня и мы целых три мидура занимались любовью! Несколько дней после этого у меня болели позвонки.

(Вскоре я понял, что цивилизованные хуны редко испытывают порывы опьяняющего возбуждения. На Джиджо это было частью повседневной жизни и помогало уравновешивать инстинктивную хунскую осторожность. Но у наших звездных родичей такая спокойная, устоявшаяся жизнь — за исключением короткого периода течки раз в году, — что они вряд ли думают о сексе! К счастью, Дор-хуниф понравился этот новый подход — как урам сразу понравилась лава.)

Увы, у нас все меньше времени для совместных романтических путешествий. Бизнес разрастается; по высокогорьям, где тысячи лет располагаются хунские поселки, с аккуратными городскими улицами, далеко от прибоя, распространяется новость. Думаю, что после всего этого времени накопилось очень много напряжения. А может, это связано с тем, как недавно были потрясены Пять Галактик. В любом случае очень многие, особенно молодое поколение, готовы для разнообразия испытать нечто новое. Что-то такое, чему нас не учили наши патроны гутатса.

Ежедневно к нашему дому на пустынном берегу прибывают все новые группы, выходят из своих летающих экипажей и смотрят на сверкающую лагуну. Их явно пугает такое количество воды, они с детства усвоили урок: океан опасен.

Конечно, любой хунский бухгалтер знает, что риск может быть оправданным, если выгода превышает потенциальные потери.

Требуется всего одно короткое плавание по ветреному заливу, чтобы убедить большинство.

Бывают вещи, которые стоят небольшого риска.

Мой тесть занимается подробностями нашего бизнеса. Твафу-ануф ушел в отставку со своего поста в Институте Миграции, чтобы управлять нашим маленьким домом отдыха, встречаться с инвесторами, получать разрешения на использование среды и брать в аренду как можно большие участки берега, прежде чем другие хуны поймут их истинную ценность. Он все еще считает наше предприятие безумным и сам ни за что не заходит на палубу. Но всякий раз как старик просматривает счета, я слышу, как он начинает счастливо ворчать.

Его нынешняя любимая песня? «Что нам делать с пьяным моряком»!

Меня слегка тревожит, что ни волшебные образы Мел-вилла, ни джиджоанская морская поэзия Фвхун-дау не произвели на Твафу-ануфа такого впечатления, как несколько земных застольных песен. И когда он переходит к той части, где говорится о том, как пьянице бреют брюхо ржавой бритвой, балки дрожат от его голоса.

Кто бы мог подумать?

Я теперь очень занят — даю уроки мореходного дела и почти все изобретаю заново с самого начала, так что у меня нет времени заниматься литературой. Мой дневник не открывается много джадуров подряд. Кажется, моим детским честолюбивым стремлениям стать знаменитым писателям придется подождать. Может быть, в другой жизни.

На самом деле я нашел лучший способ изменить моих собратьев хунов. Принести в их жизнь немного счастья. Изменить их репутацию скучных ограниченных бухгалтеров. И, может быть, сделать их немного более приятными соседями.

На Джиджо хуны нравятся всем другим расам! Надеюсь, что увижу, как и здесь будет то же самое. На звездных линиях цивилизации.

А литературное возрождение в хороших руках. Вернее, в хороших глазных стебельках.

Гек уступила и согласилась с частью предназначенной для нее роли.

— Хорошо, у меня будут дети, — заявила она. — Если дадите мне достаточно хунских нянек, чтобы их выращивать. Я сама ведь воспитана хунами, и посмотрите, что из этого вышло!