Небесные Колокольцы - [31]

— Ах вот чьи это художества, — заинтересовалась Марина, — ну и что было дальше?

— Мы сняли со стены маленькую картину и повесили большую, — ответил Аркадий Семенович, — кораблик спрятался. Нельзя же огорчать маму.

— Знаешь, папа, — протянула дочь, — если Полинка будет вытворять подобное, я знаю, с кого спросить.

За окном зашелестел дождь, и к Владиславу опять вернусь чувство спокойной радости, которое настигло его в лесу, во время пробежки. Тут, как нигде, он чувствовал себя как дома. Пирог был вкусен, чай ароматен. Работа есть, есть чем заняться в ближайшие годы, чего еще надо? Мысли перескакивали то на завтрашнюю встречу, то на скорый день рождения Марины и приготовленный заранее подарок, то на разговор — Аркадий Семенович рассказывал что-то про музей, Марина смешила компанию перлами, которые выдают студенты на семинарах. Сгущались мягкие осенние сумерки.

Так прошел хороший день.

* * *

Заказчик назначил встречу в кафе при гостинице «Паризьен». К тому времени как он, неуверенно оглядываясь, появился на пороге, Влад уже успел изучить меню и разрывался между пирожным «наполеон» и профитролями в шоколадном соусе.

Алексей Николаевич Архипов выглядел колоритно. Невысокий, но недурно сложенный, в идеально сидящем костюме. Волосы уложены якобы небрежной волной, надо лбом — седая прядь, слишком эффектная, чтоб быть натуральной. Усы щеточкой, картинный изгиб бровей. Он походил бы на опереточного директора из «Принцессы цирка», если б не приятная улыбка и уверенное, но не нарочитое рукопожатие.

Утро Владислав провел в библиотеке, изучая подшивку журнала «Цирковое искусство» и подсунутую библиотекаршей книгу «Цирк в годы войны». Вчера вечером он потратил немного времени на телефонные беседы со знакомыми, которые могли поделиться тем, о чем в статьях не пишут. Судя по услышанному и прочитанному, Алексей Николаевич был человеком довольно приятным, а личная встреча только подтвердила это впечатление.

Подошла официантка, Воронцов заказал профитроли и кофе, рассудив, что чай так, как ему нравится, заварить все равно не сумеют. Алексей Николаевич попросил принести ему кофе с ликером, одарил девушку ласковым взглядом и говорил с ней таким завораживающим голосом, что заказ был исполнен мгновенно.

«Эге, — подумал Воронцов. — Архипов-то не промах… Девчонке лет двадцать, не больше».

Заказчик пригубил ликер и, удостоверившись, что официантка далеко и никто их не услышит, спросил:

— Владислав Германович, вы видели номер Антонио Верде?

— Нет.

Архипов положил на стол продолговатый конверт:

— Тут два билета. Я бы очень хотел, чтобы вы сходили на представление.

— Большое спасибо, — кивнул Влад, — всегда приятно, когда занятой человек отрывается от дел только для того, чтобы пригласить меня в цирк. Я тронут.

Он ткнул ложкой в башенку взбитых сливок, которая возвышалась над горкой профитролей, щедро политых шоколадом. Десерты здесь делать умели. Влад немного стеснялся своей любви к сладкому, но никогда не упускал возможности потрафить этой маленькой слабости.

В интернате пирожных не давали. Пончики и компот служили валютой — сладкоежки за них и полы вместо дежурных мыли, и сочинения писали. Уже в училище курсант Воронцов, когда все в увольнении шли пить пиво, предпочитал завернуть в кондитерскую. Над ним посмеивались, но очень тихо и осторожно.

— Я понимаю, — склонил голову Алексей Николаевич, — не знаю только, стоит ли говорить о сути дела сразу или вы предпочтете сделать выводы сами, непредвзято?

— Лучше сразу, — ответил Влад, — время — деньги.

— Ну… вы сказали, что дел у вас сейчас нет…

— Нет. Но мое время стоит дорого. Особенно когда я ничего не делаю.

Архипов заразительно рассмеялся и стал еще симпатичнее.

— Будь по-вашему. Мне вас рекомендовали как хорошего специалиста. Я хочу, чтобы вы сходили на представление и высказали свое мнение об Антонио Верде.

— Манерный и вычурный тип, — отозвался Владислав. — Антон Зеленко — хорошее имя, зачем его портить иностранщиной? Золотая маска — тоже признак безвкусицы. Вряд ли я скажу больше.

— И в этом случае я оплачу ваше время и поблагодарю, — ответил Архипов, — но я боюсь, вы можете сказать кое-что еще. Видите ли, я подозреваю, что он знающий.

«Вот интересно, — подумал Влад, — он всегда так говорит или ввернул словечко „знающий“, чтобы расположить к себе собеседника?» Даже Марина частенько сбивалась на «магов». Владу было все равно, а вот Аркадий Семенович морщился: «Мариша! Ты б еще фей с волшебными палочками вспомнила».

— Насколько я знаю, в цирке жесткий контроль, — сказал Владислав.

Архипов закивал:

— Жесточайший. Традиция и закон гильдии — «чудеса без чудес», никакого использования «особых способностей». Но случаи были. Может, вы слышали, еще до войны в Австрии дрессировщик оказался знающим. Был скандал. Антонио Верде — звезда мировой величины, вы представляете, что начнется…

— Но доказательств или хотя бы обоснованных подозрений у вас нет? Только ощущения?

Заказчик развел руками:

— Были бы, я б давно обратился в официальные органы. Дело щекотливое, не хочется скандала на пустом месте. Поэтому и прошу вас разобраться. Если возникнут хоть малейшие подозрения…