Небесная тропа - [65]

Фарн коснулся земли и обернулся, надеясь увидеть за спиной серо-коричневый монолит Исаакия. Но вместо собора возвышалась необъятная высоченная башня. Она была так стара, что дожди и ветер стерли прожилки между камнями, и теперь башня казалась огромным деревом, растущим из земли.

– Что это? – Фарн сморщился, будто увидел нечто отвратительное.

– Столетняя башня. Она сохранилась со времен ингерманландской крепости.

– Что?! – взревел Фарн. – И где мы находимся по твоей милости?! Куда завез нас твой дурацкий трамвай? А?

– В Петербург, – не моргнув глазом, отвечал ЭРик.

– В какой Петербург?

– В мире, который выдумал я.

– Здесь никогда не было подобных башен. На месте собора не существовало крепости.

– Да, это в реальном мире крепость Ниен-шанс стояла при впадении Охты в Неву, и Петр приказал земляную крепость срыть. А моем мире каменные укрепления Шанцен-ние стоят здесь, крепость сохранилась и выглядит именно так. Это мой мир, и я знаю о нем все, мне знакомы любые его закоулки. А ты не знаешь об этом мире ничего. Это – единственное место, где я могу одержать над тобой победу.

– Призрачная победа в призрачном городе немногого стоит! – презрительно фыркнул Фарн.

– Ты – тоже призрак.

– Я – настоящий!

– Я – тоже!

– Подонок! Решил обмануть меня! – взревел Фарн. – Твоя девчонка теперь умрет. И ты умрешь!

Но ему никто не ответил: нахальный мальчишка исчез; заскрипела, закрываясь, дверь. Трус решил укрыться в своей мерзкой башне. Хорошо бы в распоряжении Фарна оказался взвод бравых ребят в камуфляже и они бы изрешетили все живое. А потом бы долбанули ракетой по старинным камням, и тогда бы сразу стало ясно, кто прав. Но желания Фарна не воплощались в этом мире. Впрочем, живого здесь ничего нет. Кроме наглого трусливого мальчишки.

Пришлось бежать за ним. Дверь не была заперта и отворилась с неохотой, пропуская Фарна внутрь. Огромный зал освещался факелами, стены покрывал слой копоти. В неверном красноватом свете с трудом различались стоящие вдоль стен доспехи, старинные карты в резных рамах, висящие повсюду, и потемневшие до черноты дубовые скамьи. Огромное полотно – портрет Петра во весь рот в рыцарских латах, на котором Петр был похож на светского кавалера, а не на царя-плотника, висело так, чтобы на него падал свет из узкого окна-бойницы. Фарн двинулся к следующей двери. За ней обнаружилась лестница, которая привела его в тупик.

– Бред шизофреника, – пробормотал Фарн и вернулся назад.

Дверь, ведущая в залу, оказалась запертой. Фарн попытался ее вышибить, но не сумел. Вновь стал подниматься по лестнице. И пройдя ее до половины, обнаружил узкий проход, который прежде, в пылу погони, не приметил. Он очутился в круговой галерее со множеством дверей. Приоткрыв одну из них, Фарн увидел женщину в белом крепдешиновом платье, светло-русые ее волосы были приподняты валиком надо лбом, а сзади сколоты гребнем. Фарн спешно захлопнул дверь.

Галерея вывела его в небольшую комнату с окнами-бойницами, обращенными к Неве.

Дальше шла винтовая лестница – все наверх и наверх. Фарн бежал, не останавливаясь, не оглядываясь по сторонам, не обращая внимания на освещенные послеполуденным солнцем залы, не удостаивая взглядом полки с массивными фолиантами и потемневшие от времени картины.

ЭРик ждал его наверху, на круглой площадке, похожей на арену, окаймленной огромными, выше человеческого роста, зубцами, за каждым из которых могло укрыться человек десять. ЭРик прислонился к одному из них спиной, а в руке сжимал сверкающий на солнце клинок.

– А, ты все еще таскаешь за собой этот ржавый шампур! – рассмеялся Фарн. – Ты, парень, глупее, чем я думал. Неужели ты надеялся, что я способен заблудиться в потаенных коридорах человеческой души?

– Нет, я никогда не думал, что ты глуп. Просто ты видишь одни вещи, и не замечаешь другие. Ты попросту не способен их заметить.

– Зачем ты все это придумал, глупец?

– Ничего придумать нельзя. Просто одни люди знают больше, другие меньше.

Фарн расхохотался, и, высунув из рукавов остро отточенные сабли-когти, бросился на противника. Но опять, как при первой схватке, промахнулся – когти впились в камень Столетней башни. Фарн повернулся и вновь бросился в атаку. В этот раз бросок его был точен. ЭРик успел мечом отразить удар, но его самого выбросило в просвет между зубцами.

Но он не упал – цепкие пальцы ухватили его за шиворот и ЭРик повис в полуметре от стены. Юноша скосил глаза и увидел пестрые крылья Кайроса, веселые, с хитрым прищуром глаза и развеваемый ветром черно-белый чуб.

Кайрос облетел башню и поставил ЭРика подальше от Фарна.

– Эй, Фарн, говорят, ты не любишь ничего крылатого! – крикнул Кайрос и, довольный своей шуткой, взмыл вверх.

– Все равно я тебя придавлю! – прошипел Фарн и вновь кинулся на противника.

Несколько секунд, долгих как вечность, они рубились – кривые, но короткие сабли Фарна против ЭРикова меча. Искры сыпались, летели проклятия, ЭРик успевал отбивать удары, но никак не мог сделать выпад. С каждым ударом он двигался быстрее. Фарн – тоже. И вдруг – дзинк! – клинок переломился, как стеклянный, возле самой гарды и в деснице ЭРика остался ни на что не пригодный обломок.