Небесная поэзия Есенина - [55]

Петербургом и Москвой.

Вера, Надежда, Любовь – дочери прекрасной мудрой Софии осветляют Небосвод

Поэтического Сотворчества.

Я не старцем иду по Миру, –

По Земле иду молодым.

Я несу Небесную Лиру

Сквозь метели и яблонь дым.

Стих поёт колокольным звоном,

Раскачавшимся на ветрах.

Кали-Юги древняя злоба

Рассыпает перья во прах.

Русь встаёт над Синайской высью,

Залитая светом Христа.

Храм любви над мраком возвысив,

Крестит молодость доброта.

*

Мне было бы смешно казаться патриархом.

Я не хочу клобук монаха надевать.

Есенин также не годится в олигархи.

От мыслей этих хочется зевать.

Я тот же, что и был: с цыгаркой и гармошкой,

Хотел бы я пройтись по русским деревням,

Собрать вокруг друзей и со Свирелью-крошкой

Бродить до полночи по старым осеням.

Припомнить свой овин, избушку под соломой.

Нам сладок дым Отечества до слёз.

Пусть греет нас очаг родительского дома

И очищает шум родных берёз.

161

Не отягчу стиха рассудочностью трезвой,

Нет, лучше – пальцы в рот и безрассудный свист.

Но свист художественный может быть полезным,

Когда «Камаринскую» грянет гармонист!

*

Скажешь – старец совсем – сто двадцать!

Я и сам призадумался, друг:

Плакать мне или громко смеяться?

Вот друзья смеются вокруг.

У Дениса Давыдова локон

От смешинок дрожит на лбу.

Льются песни и смех из окон:

Про мою же бают судьбу!

Вспоминают Снегину Анну,

И про Ладу, и про Шаганэ,

Про какую-то там Сусанну…

Честно – всё это не по мне…

Но терплю – куда же мне деться?

Я приручен Самим Творцом.

Не одеться и не раздеться

Перед Богом с постным лицом…

Ох, я, кажется, вышел буянить!

Извини, дорогой мой друг!

Никого не хочу я ранить.

Пусть смеются люди вокруг…

*

Лель – называли, бывало.

В Леля рядили напрасно.

Всё ль, что сусально и красно,

Всюду красивым бывает?

Лель – пастушок-легкопевец.

Так ли, друзья мои, братья?

Миру открыл я объятья,

В Мире сокрылся у чрева.

Рано меня поглотила

Странная вещая сила.

Лелем не быть мне извечно.

В Леле растаяла млечность.

Снова я слышу – назвали

Лелем упрямого Сына.

Что ж, принимаю названье

И уж теперь не отрину.

Всё потому, что я в Мире

В дружбе обрёл свою юность,

Силу – в негаснущей Лире,

Верности вещие струны.

Пришёл момент, и Свирель поздравляет Сергея Есенина с Юбилеем.

162

СВИРЕЛЬ: Дорогие мои дети, любимые люди-ангелы, родной наш Лель, Серёженька

Есенин, Россия твоя с Плотной Земли поздравляет всех вас с этой датой– стодвадцатилетием

твоего рождения на Земле!

Третий десяток лет связана Россия с планетой Душ.

Вместе с вами и с инженерами Небесной России создан мощнейший канал космической

связи.

Вы даёте нам богатейший объём информации, которая расширяет наши представления о

Вселенной, о бессмертии Человека, как наместника Бога на Земле, о единстве всего живого, о

Разуме, который содержится во всей Природе.

Безмерная благодарность гениальному покровителю Поэзии Александру Сергеевичу

Пушкину за то, что Он даровал России Свирель, осенив её высоким назначением – соединять

вибрационные поэтические потоки Тонкого Мира с поэзией современной России на Плотной

Земле.

Начало октября у нас, в России, означено Днём Учителя. Серёжа Есенин – один из самых

первых Небесных Поэтов вместе с Александром Сергеевичем Пушкиным ставший Учителем

Свирели. Об этом свидетельствует поток небесных стихов, освещённых благодатным огнём любви,

надежды и веры.

Стих Есенина лечит, уводит от отчаяния, возвышает Душу, даёт ей крылья, освещает

небесной красотой.

Есенин, ты у нас Небесный странник.

А Русь без странника ни года не жила.

Она ждала тебя, рыдала и ждала.

И дождалась – из этой гулкой рани.

И смерти нет! И стих твой на листке

Соединился с молнией в руке!

Я обретаю вновь уверенность во взгляде.

А стих твой ветреный, и нежен и раним, –

Подарок дружеству и Бога ради

Восходит, словно вечный пилигрим,

На пьедестал строки, и тёплой и подвижной.

Серёжа! В той строке не только оттиск книжный,

Но Солнца Луч. Он дышит естеством

И поклонения не требует. Он знает –

Ему Душа любимая внимает.

А сердце – вечно рядом с мастерством.

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Мне дорог этот свет не только рифмой, строчкой.

И рифма точная, поверь, мне не нужна.

Мне видится любимая страна

Забытой девушкой в ромашковом веночке.

Бредёт по полю, натыкаясь на погосты,

Пред Белой Церковью спешит, роняя крест.

И Душу, долгую, измученную остынь,

Несёт, как ладанку, из отдалённых мест.

А мне так хочется сказать ей: «Дорогая,

Внемли, остылая, молитвам и хорам,

Взойди Душой к невидимым Мирам,

Где плачет Русь другая!

Та Русь – в загоне древних предрассудков –

Забытых прадедов и ласковых отцов,

163

Где Матерь Божия не дремлет ни минутки,

И где не жалуют льстецов и подлецов.

Внемли, о, Русь, отчаянью Поэта!

Отринь невежество и сердцем и рукой.

И я скажу, не дожидаясь лета:

Мой стих прорвётся светлою рекой

И выйдет на простор земного чуда.

И спросишь ты «Ну, кто ты и откуда,

Поэт, не уходящий на покой?!»

СВИРЕЛЬ-РУСЬ:

Серёженька, пришли стихи-малютки.

Ты мастер эти строчки рисовать, –

Стихи-попевки, строчки-прибаутки.

И Русь твоя не станет горевать.

Спустись с Парнаса, захвати гармошку,

Давай-ка на лежанке посидим.