Небесная поэзия Есенина - [30]

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

Отвечу я. *Меня узнаешь ты

По росчерку пера, по этой строчке,

*Где я не ставлю запятой и точки,

Где между строк рассыпаны цветы:

Не розы, не тюльпаны, – васильки.

Они одни мне розу сердца мучат.

Они одни достойное получат –

Букет медвяной розовой строки.

Есенинской, осенней, разливанной,

Лихой, задиристой, заросшей половой

Во ржи рязанщины, где я навеки свой,

Где тын порушенный и дом обетованный.

Грущу, как водится, как исстари привык.

Сменить гармонь, боюсь, я не сумею

На рок, на рык, на бубен или крик.

Стыжусь заранее, краснею и немею.

Нет, верен я прозрачному стиху

Мелодии, струящейся как ветер.

89

Недаром Пушкин нас с тобой заметил.

И звон строки на розовой планете

Подвластен мудрецу и пастуху.

Вибрации не стынущий абрис

Запечатлеет Душу Берендея.

А он, вдали звездой летящей рдея,

Следит за тем, чтоб песни родились.

Огонь Души растоплен в лоне дня.

Пылает грудь, о прошлом не жалея.

Возьми меня и не забудь меня:

Поёт звезда, тоскуя и алея.

Есенинская стынущая грусть,

Порвав рубашку на груди Поэта,

Прощается с не обогревшим летом,

Привычки милой зная наизусть.

Запечатлён нежданный поцелуй.

Он мне напомнил Снегину и юность.

О, Дона Анна, ты ко мне вернулась

Сквозь сонм молитв и бездну Аллилуй!

Плетень, как тень, – препятствие и радость,

Влекущей стих по лесенке строки,

Как взмах крыла, движение руки.

О, Лебедь белая! Кому же ты досталась?!

Как первый шаг, как первый слог и Слово,

Косноязычен и забавен стих.

Мы этот стих разделим на двоих,

Запомнив до Пришествия Второго.

Скажи теперь, кого тебе любить?

О ком слезу ронять на ситец края?

О, Таня, Лебедь ты моя вторая,

Наш первый стих и нежность не забыть!

СВИРЕЛЬ-Татьяна:

Серёженька, грядёт твой день Рожденья.

А у меня в запасе мало слов,

Чтоб написать суперстихотворенье

Для потрясения основ,

Основ стиха, основ любви и славы,

Основ писательского мастерства,

Основы поэтической Державы

Есенинского естества.

Прими, Поэт, мой примитивный слог.

Не осуждай за неумелость друга.

Свидетель этому и Запад, и Восток,

Что я в плену означенного круга.

Тот круг – мой быт и суета сует.

Не столпник я. Не быть анахоретом.

90

На суете сошёлся белый свет.

Одни стихи сияют белым светом,

Да сердце в чаще прокричит как сыч

В ночи безвременья, ища опоры в Мире.

И я как сыч на временной квартире,

Дичок-залётка или просто – дичь.

Каков же голос? Голос дик и тих,

Сквозь шум машин неразличим и чуден.

Он разрывает самовластье буден,

Рождая необузданный мой стих.

Стих необуздан. Он летит как конь,

Не слышен на Земле, но слышен в Небе.

Поёт он не о быте и о хлебе,

А высекает из сердец огонь.

Тебе хочу те искры передать,

В ладонь роняя переливы грусти.

Хочу взлететь, но не могу летать

Кричу сычом. Но ночь меня не пустит.

Не отпускают корни и трава.

И сеть накинута невидимо и прочно.

А на меня заушно и заочно

Качают силы некие права.

Она моя – кричит вчерашний день.

Она моя – лепечет привиденье.

Моя – шипит распластанная тень.

И я – не я, а их произведенье.

Я жить не в силах по себе сама.

Я в их рядах должна быть до могилы.

Мои – их, общие – и посох и сума,

И ты – не мой, а их, наверно, милый!

Скажи, родной, а чья же это боль

И чья Сибирь, и чья Рязань и пашня?

Неужто их хозяин – день вчерашний,

Насыпавший на рану эту соль?

Прости за жалобы – они не к дню Рожденья

Должны звучать. А просто – между дел.

Да, ветер осени струну Души задел

На выступе к высотам восхожденья

О, Лель, кудесник, пёстрая строка

Парит Жар-птицей, ожидая сказки.

Ковёр листвы не требует окраски.

Луна без лестницы светла и высока.

СЕРЁЖА ЕСЕНИН:

О, ты, мой маленький заблудшийся родник,

Что обещает быть уральской речкой!

Моё покинутое в омуте сердечко,

91

Мой маленький и светлый ученик!

Скажу ещё – моя Земля и пашня,

Сибирь моя, рязанская сестра!

Уже не властно над тобой вчера.

Зовёт нас ЗАВТРА, руша день вчерашний.

Зовёт нас ЗАВТРА. Светел этот день.

Сквозь мглу и сырость светит луч зарницы.

Зовут туда твои поэмы-птицы

И звень Души, сердец лебяжьих звень.

О, восходящий над Землёй поток,

О, тяга времени, восточное Предвестье.

Она подарит нам стихи и песни,

Как **Богунай – Есенинский приток.

Примечание:*Меня узнаешь ты по этой строчке, где я не ставлю запятой и точки –

Сергей Есенин,– это подтверждают рукописи, хранящиеся в музеях, никогда не ставил ни

запятых, ни точек в своих земных стихах. В тетрадях Свирели-Татьяны есенинские стихи

записаны также без точек и запятых.

** Богунай – это приток Енисея, который впадает в Енисей на территории одного из

городов Красноярска. Это город, в котором в начале 90-х годов Свирель-Татьяна побывала по

поручению городского отдела культуры и выступала с докладом на региональном совещании

работников культуры. Доклад был построен на идее сближения и Со-творчества Миров разной

плотности.В основу рассуждений легла книжечка «Открыть в себе чудо».

Доклад этот вызвал бурную положительную реакцию аудиториии. Совещание имело целью

создать региональный центр работников культуры. Но вскоре началась так называемая

«перестройка», и все идеи сотрудничества рухнули.

Серёжа игриво называет Богунай не Енисейским а Есенинским притоком, наверное,