Небеса в огне. Том 2 - [14]

Губы были чуть красноватыми. Мая очень редко пользовалась румянами и ароматными маслами, которых у нее имелось в достатке, ведь ей нужно было придавать умершим хоть сколько-нибудь живой вид, когда семьи приходили попрощаться с ними.

Порой, когда ей хотелось соблазнить его, она красилась. Его жена была чувственной женщиной. И хорошей матерью. Он помнил вечер, когда он вернулся домой после долгого путешествия, а Мая и дети ждали его. Они были разрисованы всеми цветами радуги, плясали вокруг него, не помня себя от радости. Через неделю Серин заболела. Тогда она танцевала в последний раз.

Ильмари судорожно сглотнул.

— Все, что было в моей жизни хорошего, подарила мне ты, — прошептал он, склонился над умершей, нежно поцеловал ее в губы. — Ты заберешь с собой все хорошее, что было во мне.

Выпрямившись, он накрыл ее лицо саваном. Руки Ильмари дрожали, когда он зашивал его. Когда же нужно было сделать последний стежок через нос, как того требовала традиция, силы почти оставили его.

После того как работа была выполнена, он поднял Маю с каменного стола, с которого поднимал стольких мертвецов. Она показалась ему легкой как перышко. Осторожно взвалив тело на плечо, он понес его по витой лестнице, в просторный холл Дома мертвых.

Никто не пришел, чтобы попрощаться с ней. Когда он нес в Белую пасть Талама, Мая была рядом.

От его семьи ничего не осталось. Одинокий, он шел вдоль Чернопоясной, к тому месту, где река с грохотом изливалась в пропасть. Ильмари встал на уступ скалы, возвышавшийся над Белой пастью. Мелкая пена, брызгая ему в лицо, смешивалась со слезами. Долго он стоял так, не в силах бросить тело жены в пропасть. Держал Маю, как держат на руках спящего ребенка. Вопреки всему надеялся, что она вот-вот проснется, пошевелится в саване.

Прошло много времени, прежде чем он смог отпустить ее. Когда он предал ее пасти, вместе с ней ушел и носильщик мертвых.

Вернувшись в Дом мертвых, Ильмари был полон мрачных чувств. Вынул нож и направился в храм. Соломон поспособствовал пробуждению Ламги. Что ж, посмотрим, как ему понравится знакомство с ним.

Божественный приговор

Перебраться через высокую стену маленького храма было до смешного легко. Здесь не было стражи, не было злых собак. Оба молодых жреца отправились в путь с избранником богини. В храме оставался лишь Соломон.

Ильмари крадучись двигался по хорошо ухоженному саду с тыльной стороны храма, где находились частные покои священнослужителей. Пристройка была длинной, с маленькими окнами. Из одного из них лился теплый свет масляной лампы.

Подойдя ближе к окну, Ильмари услышал тяжелое хриплое дыхание. Отверстие было очень маленьким, на самом верху пристройки. Созданное не для того, чтобы впускать свет, а исключительно для проветривания помещения. Убийца ухватился за высокое отверстие и подтянулся. Комната, которую он увидел, была освещена множеством масляных ламп. Со стен свисали пучки цветов, в нос Ильмари ударил аромат ладана.

На ложе первого Хранителя света лежала Елена. Зеленое платье задрано над бедрами. Лицо прижато к постели. Зарывшись лицом в ладони, она негромко всхлипывала, пока обнаженный жрец сильными движениями овладевал ею сзади.

Ильмари опустился на пол. Он всегда подозревал, что Соломон пользуется своим положением. В душе всколыхнулась ярость. Случайно ли, что муж красивой женщины выиграл путешествие на свет? Мужчина попытался совладать с чувствами. Гнев всегда был плохим советчиком. Возможно, Соломону просто подвернулся удобный случай. А для всего остального доказательств нет. Пусть жрец в последний раз употребит свою власть над людьми, данную ему Великой богиней. Кроме того, будет лучше, если друснийка уйдет из храма, когда он поквитается со священнослужителем, иначе на него, чего доброго, повесят убийство. Или, хуже того, она попытается остановить его, и тогда придется убить и ее тоже.

Он беспокойно ходил вдоль пристройки. Хриплое дыхание, казалось, длилось бесконечно. Наконец он подошел к боковой двери храма, ведущей в святая святых. Здесь из пола рос зеленый кристалл высотой в человеческий рост. За последние семь лет Ильмари нечасто приходил в храм. Благословил Серин и Талама после рождения, как было принято. Не из убеждения, а чтобы избежать пересудов. И только когда Серин заболела, он стал регулярно приходить на молитву. Тогда кристалл был высотой всего полшага и толщиной в руку.

Ильмари решил держаться подальше от камня, в глубине которого горел непостоянный зеленый огонек. Жрецы утверждали, что вместе с кристаллами растет сила Великой богини. Но разве богиня не знает, что ее верные сторонники мрут здесь, как мухи? Разве она не должна заботиться о тех, кто живет в пещерных городах?

Справа от кристалла была дверь, ведущая в пристройку. Верующим было запрещено входить в расположенную за ней часть храмового комплекса без приглашения жреца: там хранились архивы, находились кладовые и личные покои священнослужителей. И вот теперь Ильмари наплевал на все запреты. Толкнул выкрашенную зеленым дверь. Она была не заперта. В прилегающей комнате тлел один-единственный огонек. Масляная лампа стояла в стенной нише рядом со входом. Ильмари осторожно подкрутил фитиль лампы, дождался, пока увеличится пламя. Комната, в которой он находился, была длинной и узкой. Вдоль стены слева от него стояло множество кувшинов.