Небеса нашей нежности - [49]

– Старая шлюха! – Бель плюнула ей под ноги.

И так продолжалось некоторое время, пока их не развели по разным комнатам.

Бель была вне себя от возмущения.

– Как она могла! – надсаживалась она, глядя на себя в зеркало в гримерке.

Августо молча передал ей вату.

– Как я выгляжу! Я же не смогу выступать в таком виде. Ты только посмотри, Августо, вон уже синяк проступил.

Она принялась отирать лицо ватным тампоном: действительно, на коже уже проступили кровоподтеки.

– Я же ей ничего не сделала. Разве я виновата, что сеньор Перейра считает меня лучшей? Почему бы ей на него с кулаками не наброситься?

– Ох, Бель…

– Таков естественный порядок вещей. Она стареет и должна смириться с этим. Когда мне будет больше двадцати пяти, я не стану выставлять свое дряхлое тело напоказ. Никакого чувства пристойности! Почему бы ей не выйти замуж и не нарожать кучу детей? Поклонников у нее сколько угодно.

– Знаешь, Бель…

Но Бель тараторила без умолку. Она не хотела слушать возражения Августо.

– Когда пытаешься добиться успеха, нужно считаться с такими вещами. Если бы она достигла вершины мастерства, то не зависела бы так от благосклонности своего patrao [xxxix]. Но если можешь предложить только свое тело, то помни, что оно быстро старится.

– Бель, ты…

– Как ты можешь ее защищать?!

– Но я…

– Я думала, хоть ты меня понимаешь. Ты меня очень разочаровал, Августо, честно. Зачем нужны друзья, если они не поддерживают тебя в трудную минуту? А сейчас для меня эта трудная минута настала, понимаешь?

Бель все говорила и говорила. Августо оставил все попытки хоть что-то до нее донести. Он мог бы многое ей сказать, но не успевал вставить и слово. Более того, Бель почему-то начала винить его в случившемся. А ведь он, несомненно, был на ее стороне. Собственно говоря, именно он помог Бель добиться успеха, ведь это он подменил пластинку и помог ей с подготовкой выступления. Подумать только, это было всего десять дней назад…

Потрясающе, как быстро бежит время. И страшно, как сильно Бель отдалилась от него за эти дни. Вначале она была простой статисткой, с которой Августо вполне мог построить отношения, теперь же Бель ждала слава. Если patrao вбил себе такое в голову, так тому и быть. А он, Августо, будет лишь наблюдать за Бель издалека. Он никогда не сможет признаться ей в любви.

Фелипе не знал, что и думать. Зачем этот толстый староватый тип приходил к Бель? Увидев, что он забирает Бель из гостиницы на роскошном автомобиле, Фелипе предположил наихудшее. Неужели его дочь от отчаяния продалась этому мужику? Сама мысль о том, как толстяк гладит его малышку по щеке, сводила Фелипе с ума. Большего он себе даже представить не пытался – иначе его просто хватил бы инфаркт.

Ну что ж, значит, другого выбора не остается. Нужно поговорить с Бель и убедить ее вернуться домой.

Остановившись перед дверью ее комнаты, Фелипе прислушался. Она плачет? Ему показалось, что он слышал всхлип. Но, может быть, его девочка просто напевает печальную песню. Фелипе собрался с духом – кто бы мог подумать, что отцу понадобится мужество, чтобы поговорить со своей шестнадцатилетней дочерью? Он робко постучал в дверь.

– Тут не заперто, Августо, можешь войти.

Фелипе тихо открыл дверь и потрясенно замер на пороге. Бель сидела на кровати почти голая, в одном только нижнем белье. Она подтянула к себе левую ногу, будто собиралась стричь ноги. На лице проступили синяки.

– Положи деньги на комод, – сказала она, не поднимая голову.

Фелипе кашлянул, и девушка посмотрела на него. Оба испугались. Какое-то время в комнате царило молчание.

– Pai, что ты здесь делаешь?

– То же самое я хотел спросить и у тебя.

– А на что похоже? – с вызовом спросила она.

Бель разозлилась из-за этого неожиданного визита, лишь доказывавшего, что семья следила за ней.

– Похоже на то, – Фелипе нахмурился, – что ты ждала какого-то сеньора Августо. И он должен был принести тебе деньги.

Бель не сразу поняла, на что он намекает, а когда до нее дошло, о чем думает ее отец, девушка звонко расхохоталась.

– Pai, твоя фантазия сыграла с тобой злую шутку, – Бель с трудом заставила себя успокоиться. – Я сижу тут и перевязываю ногу, потому что растянула связки. Я жду мальчишку с фирмы, в которой я работаю. Он должен принести мой гонорар. И Августо не раз видел меня в нижнем белье.

– Так значит, этот Августо твой… поклонник?

«О господи, – подумал Фелипе, – неужели моя дочь связалась с парнем, который ее бьет?» Он был знаком со многими женщинами, которых били мужчины. Тем не менее эти бедняжки все равно не хотели расставаться со своими возлюбленными. Фелипе молился, чтобы его дочь оказалась умнее и бросила этого негодяя.

– Да, наверное, его можно назвать моим поклонником, хотя я и не разделяю его чувства. Скорее он мой коллега. В киноиндустрии нормально показываться другим в нижнем белье.

– Наверняка это зависит от того, в каком фильме снимаешься, – с нажимом произнес Фелипе. – А в фильме определенного сорта я не хотел бы тебя увидеть. Тебе нужно вернуться домой, пока ты не пала еще ниже. Ты только на себя посмотри. Сидишь тут полуголая и избитая…

– Ох, это все из-за Селестины. Но это ты еще ее лица не видел. Ну я ей и врезала! – хихикнула Бель.