Неандертальский томагавк в астроархеологии - [5]
— Как раз дало, — ответил Нокс, — Правда, спасать было поздно, но поиск кладов на затонувших галеонах оказался довольно выгодным делом.
— Это намек? — спросила Укли.
— Нет, — матрос-универсал качнул головой, — Это историческая аналогия.
— Тогда, — сказал Ван, — логика появляется. Мы ищем не скелеты, а клады.
— Какие, например? — поинтересовался Арто.
— Колонии, если они получились, — пояснил навигатор.
Укли выпучила глаза и сложила губы трубочкой.
— Фьють! А кто-то тут требовал логики. Ван! Как при такой организации дела могла получиться хоть одна функционирующая колония?
— А как могла получиться такая дурацкая организация дела? — отозвался навигатор.
— Ха… — бортинженер на секунду задумалась, — Это намек на то, что инструктор Тулл недостаточно четко обрисовал историю вопроса?
— Он ее обрисовал предельно туманно, — уточнил Ван.
— Ну, и что? — спросил Арто, — Если говорить прямо, то спасательная компонента нашей операции скорее символическая. Нокс, по-моему, правильно расставил акценты. Там некого спасать, но там можно найти какие-нибудь полезные вещи.
Ван снова изменил рисунок. Собака сделала стойку, как будто почуяла дичь.
— Если речь идет только о полезных вещах, то зачем отправлять на разведку людей? Для этого есть роботы. Их искусственного интеллекта вполне достаточно для этой задачи. Точнее, их искусственный интеллект для этой задачи даже лучше, чем человеческий.
— Не всегда, — возразил Арто.
— Не всегда, но как правило, — частично согласился Ван, и продолжил, — Кроме того, шкип, если ты прав, то зачем инструктор Тулл рассказывал эту длинную детективную историю о древней Евразии? Можно было просто сказать: «Ваша задача — глянуть, что осталось от «ковчегов», и что интересного там вокруг». Одна фраза, и все ясно. Так?
— Не так, — отозвалась Укли, — Когда есть интрига с пиратами и кладами, это заводит, и работать интереснее. Поэтому, наверное, и рассказал.
— Ладно, — Ван кивнул, — а почему такой выбор маршрутов?
— Какой — такой? — удивилась она.
Навигатор сдвинул стилизованное изображение собаки в сторону и вытащил в стерео-область звездную карту с маршрутами трех спасательных экспедиций.
— Вот наш пункт: Эпсилон Индейца,
— Ну и…? — недоуменно спросила Укли.
— Подожди. Вот цель команде «Flip Terrier». 61-Лебедя,
— Ну…?
— …А вот цель команды «Worm Bat». Эпсилон Эридана.
— Ван, я все это вижу, — проворчала она, — Но что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что в таком выборе нет логики. Напрашивались три другие звездные системы: Проксима Льва, Проксима Змееносца, и Проксима Большой Медведицы, в пределах 6 — 8 световых лет. Но, мы летим более, чем на 10 световых лет. Почему?
— Дополняю, — включился Нокс, — Отправляются три экспедиции подряд, без опыта использования движка Хейма и без опыта работы в других звездных системах.
Шкипер Арто пожал плечами.
— Ответ на дополнение тривиален: на данный момент есть всего два экипажа, которые имеют такой опыт, причем оба экипажа работают в системе Центавра по логистике с колонией Калифорния-Кэйт. Они заняты там.
— Да, шкип, — матрос-универсал кивнул, — Но, мне представляется, что было бы логично отправить один патрульный экипаж к Центавра, на дистанцию 4 световых года, а после этого тренинга, отправлять экипаж в дальнюю поисково-спасательную экспедицию.
— Это потеря времени и ресурса, — заметил Арто.
— Но, шкип, — вмешалась Укли, — полеты на Калифорнию-Кэйт все равно будут. Причем, регулярные полеты. Я уже видела график. А торопиться с поиском «ковчегов» нечего. Прошло сто лет. Еще год — другой роли не играют.
— Пользоваться движком Хейма не сложнее, чем лифтом, — возразил шкипер, — нажал на кнопку, и приехал на нужный этаж. А планы всех этих этажей… В смысле, принципы навигации во всех звездных системах, примерно одинаковы.
— Примерно, — отозвался Ван, — но не в точности.
— Ты хочешь сказать, что у нас могут быть проблемы из-за этого?
Навигатор неопределенно кивнул головой, снова поместил стилизованную собаку на середину экрана. Теперь собака опустила голову и что-то тщательно вынюхивала.
— Появилась новая инфо, — констатировала Укли, — и нам об этом почему-то не сказали.
— Еще одна бутылка с запиской, — предположил Ван, — И, кстати, на это указывает та аналогия, которую привел инструктор Тулл. Если бы речь шла об инфо, оставшейся в игровых протоколах, то ближайшая аналогия: зарытый клад, а не бутылка.
— Согласен, — отозвался Нокс, — Образ бутылки подходит к сообщению с корабля, или с необитаемого острова, а не с того, что оставлено на берегу перед выходом в море.
Арто выразительно высвистел музыкальную фразу из шлягера «Эврика».
— Вы такие умные, что я съеживаюсь перед вашим ментальным гигантизмом. Моего скромного интеллекта не хватает, чтобы понять: какая инфо с дохлой или, в лучшем случае, полудохлой колонии, могла бы вызвать такой эффект торопливости?
— Например, — сказала Укли, — инфо о том, что Эпсилон Индейца, 61-Лебедь и Эпсилон Эридана колонии не дохлые, а, все-таки, полудохлые. Это принципиально, не так ли?
— Это принципиально, — подтвердил шкипер, — Это так принципиально, что об этом бы немедленно раззвонили по всем медиа-каналам. Делать из этого тайну нет смысла.
Современное общество стало слишком хрупким. Разные группы людей с разными взглядами на жизнь уже создают не только разные религии и разные законы - но разные миры. И отношения между этими мирами просто не могут быть безоблачным. Каждый человек вольно или невольно должен определиться - на чьей он стороне. Но он может остаться на своей собственной стороне - если, конечно, она у него есть. Такой человек может стать точкой опоры для этого неустойчивого мира - или для рычага, который этот мир перевернет. Впрочем, иногда одно очень трудно отличить от другого.
«У всех дверей звездолета веселый и жизнерадостный нрав. Они с упоением раздвинутся для вас и с истомой сомкнутся вновь, удовлетворенные делом» (Дуглас Адамс, «Автостопом по Галактике»).А теперь — всерьез о том, почему для нейронной сети будущей техники неизбежна похоть.
«Созвездие эректуса» - это в каком-то смысле продолжение мини-романа - трансутопии «Депортация». Часть сюжета развивается в том же регионе (и той же стране), и действуют некоторые герои из предыдущей серии. Ряд географических объектов и координат совпадает (случайно, разумеется) с теми, что вы можете увидеть на географической карте, а часть на современной карте отсутствует. Так, вы не найдете на своей карте территорию Конфедерации Меганезия (в Тихоокеанском регионе между Филиппинами, Гавайями, Новой Зеландией и антарктической Землей Мэри Бэрд)
«День Астарты» — это, в псевдо-хронологическом смысле, продолжение «Депортации», «Чужой в чужом море» и «Созвездия эректуса». Но, это новелла не столько об одном из вариантов будущего одной страны (или региона), сколько о том, как формируется то или иное историческое будущее. Кстати — термин «историческое прошлое» является более-менее устоявшимся, а вот термин «историческое будущее», видимо, новый.Напоминаю: Меганезия — это страна, объединяющая архипелаги в большей части Тихого океана, плюс кусочек Антарктиды, и плюс незначительные островки в Индийском океане.
Если мир — жесткая цепь причины и следствия, значит всё предопределено? Откуда тогда у человека «свобода воли», способность поступать непредсказуемо? Где первопричина?..То, вокруг чего ходили две тысячи лет, лишь бы не соглашаться с Эпикуром и Лукрецием, — сегодня связывает физику, кибернетику и теологию уже не предвидением, а фактом: детерминизма нет. А значит, нет и предопределенности, что поставило в неловкое положение философов-идеалистов и теистов, которые придумали «дух» (мол, свобода от жесткой причинности) и прилепили его к самодостаточной материи.
В некотором смысле это — маленький вклад в движение «время учеников» А и Б Стругацких. С одной стороны — вариант продолжения «Трудно быть богом», с другой — вариант предисловия к «Волны гасят ветер». История «фасада» XXII века по АБС написана. Я попытался изобразить его изнанку. «Иные же, под личиной добродетели, приходят из-за небесного свода, из-под холмов, из-за моря и из других мест по ту сторону. Эти не приносят ничего, кроме проклятья своего вечного голода». Об истории этого голода и пойдет речь. Хотя, на самом деле, речь, как всегда, пойдет о людях.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Процесс Лунного зайца. И кое-что о первых годах МеганезииОпубликовался небольшой роман "Процесс Лунного зайца".Он отчасти может считаться ранней историей Меганезии, хотя основная сюжетная линия связана с проектами в сфере виртуальной реальности и с космической программой одной, судя по тексту :) североамериканской страны.Кроме того, это, в некотором не вполне обычном смысле, эротический роман (причем жесткий в той части, где эротика уходит в область пересечения с христианско-протестантской психопатологией).В какой-то мере, это такхе судебный детектив со спецслужбами - как же без этого?В какой-то мере, это так же прогноз-надежда на следующую ступеньку космической эры.
Вторая по хронологии событий книга о выдуманном островном государстве Меганезия фактически является завуалированным анархическим манифестом, причём написан этот манифест очень хорошим, живым языком. Эротика, приключения, война, наркотии, геополитика... И "живые", и "картонные" персонажи перемешиваются с "роялями в кустах" и формируют утопичную сказку, но сказку, похожую на жизнь. Розов описал страну, в которой действительно хочется жить, но, даже немного подумав, понимаешь, что такая страна совершенно нереальна.
Эта серия из 6 частей (в общем, отчасти независимых, хотя связанных общими героями и общей альтернативно-футурологической исторической линией :D ) завершает, условно говоря, «меганезийский цикл». Как, я думаю, согласится читатель (если дочитает), дальше футурологическая линия в любом случае выходит за рамки системного жанра, в котором написаны «Депортация», «Чужая в чужом море», «Созвездие Эректуса», «День Астарты» и «Драйв Астарты». Тем не менее (как водится) я планирую «по касательной» вернуться к Меганезии еще в нескольких новеллах (но, значительно меньшего текстового объема).Куда возвращаться и почему?Во-первых – к истокам этой «альтернативно-футурологической истории».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.