Неандерталец. Книги 1–2 - [15]

— Грэль, грэль.

Это еще кто? Вроде все желающие с утра уже удовлетворили любопытство, поглазев на редкую добычу. Андрей открыл глаза. В нескольких шагах от него стояла чумазая девочка лет семи, не больше, и с восторгом на него смотрела. Потом убежала куда-то и появилась через короткий промежуток времени с куском вареного мяса.

— Грэль! Ам!

Близко не подошла, опасливо кинула еду и отскочила на шаг назад.

— Ам!

Спасибо, добрая девочка. Он взял кусок пованивающей еды и проглотил его буквально в два укуса. Надо же, подсоленная. Значит про «белую эссу» здесь все-таки знают. И как-то умудряются варить мясо без керамики. Девочка взвизгнула от восторга и исчезла. Появилась через несколько минут с еще одним куском мяса.

— Ам!

Суету рядом с Андреем заметили. Появившийся откуда-то голый мужчина отвесил девочке затрещину, а когда она заревев, убежала, поднял с земли мясо, затем двинул ему в живот палкой. Андрей согнулся от боли, прошипев проклятия в адрес своего предка. И чего они все голые ходят на этой стоянке, охотники, которые его захватили, были пусть и скудно, но одеты.

Опасения Андрея, что его съедят сразу же, как приведут на стоянку, не оправдались. День шел за днем, а на ночь его связывали и закидывали в землянку, остальное время он сидел рядом с ней, ощупываемый равнодушными взглядами темнокожих. Чаще всего его навещала маленькая девочка, которую он прозвал Ам, приносившая с собой еду. Наказание за общение с грэлем ее, кажется, не пугало. Несколько раз приходил «самый мудрый», осматривал оценивающим взглядом, как мясник бычка перед убоем, и уходил, удовлетворенный состоянием добычи. Андрей пытался найти ответ на вопрос, почему он еще жив. Не для того же его поймали, чтобы он отсиживался на стойбище. На то могли быть самые разные причины. Как мистического свойства, вроде того, что съесть его необходимо, например, непременно при свете полной луны, а она как раз через несколько дней должна была достичь этой стадии, так и самых прозаических — еды сейчас вдоволь и незачем портить живые консервы. А может просто большинство охотников еще не вернулись из рейда за добычей, вот и ждут их. Мужчин на стойбище он видел совсем мало — в основном женщины и дети. Как бы то ни было, но Андрей прямо-таки кожей чувствовал, что время утекает, и если он хочет задержаться в этом мире еще хоть немного, то нужно думать о побеге. И как там Грака с девочками, тяжело ей, наверное, одной к зимовке готовиться.

— Ам! — прервал его грустные мысли детский голос.

Ам принесла ему поесть, сунула еду прямо в руки и села рядом. Кажется с едой в племени стало туговато — притащила раздробленную с одного края кость крупного животного. Видимо, это была ее обеденная порция. Кость выглядела так, словно ее только что освободили от земли или глины. Получается, они все-таки делают запасы на черный день — хранят крупные кости в земле или обмазывают глиной. Не протухла ли? На вкус костный мозг оказался вполне себе съедобным. В последние дни Ам совершенно перестала его бояться, сидела рядом и лепетала новости на своем языке. Андрей кое-как понимал ее — детский язык похож во все времена. «Папа», «мама», «кушать», «гулять» и еще несколько слов хватит, чтобы описать мир ребенка.

Ам была не в настроении. Тихо сидела рядом и постукивала ивовой веткой по земле. Андрею стало жаль ее. Он уже высосал мозг из кости, поранив язык острым краем.

Вот он дурак. Лопает здесь мозговую кость, а надо бы ее как-то закинуть незаметно в землянку и попытаться перерезать острым краем ночью ремни.

— Ам, дай ветку! Сейчас я тебя развеселю.

Надо вспомнить, как это он делал в детстве. Аккуратно отрезал острым краем кости кусок длиной в десять сантиметров от ветки, сделал надрез ближе к одному краю. Посередине краем кости прорезал кору по окружности. Получилось. Теперь надо ее снять как кожух, с самого краю палочки сделать продольный разрез. Теперь углубить разрез, отмеченный на палочке. Андрей увлеченно работал. Ам смотрела на его действия, широко раскрыв свои карие глаза. Андрей закончил работу и, довольно улыбаясь, смотрел на получившийся свисток. Вернул кору назад и дунул. С первого раза не получилось. Расширил зазор на конце палочки и дунул снова — раздался свист.

— Держи!

Ам была счастлива. На необычный звук сбежались все дети племени. На шум явился и «самый мудрый». Настороженно посмотрел на грэля, на довольную девочку и, покачав головой, ушел. За ним исчезла и ватага детей вместе с Ам. До вечера ее видно не было, но периодически с разных концов стоянки до него доходили звуки свистка. Ам прибежала перед самым закатом солнца. Она улыбалась, держала свисток в руке и смотрела на него влюбленными глазами. Дуть в свою новую игрушку у нее, кажется, уже не было сил.

— Ам, возьми кость и закинь в землянку.

Не поняла. Он показал жестами, как просыпается и ночью грызет кость. Теперь дошло. Грэль может проснуться ночью и захотеть есть. Ам взяла кость и пошла в сторону землянки. Хоть бы ее не заметили, когда его связанного будут закидывать в ночную тюрьму.

Пронесло. Он упал прямо на кость, связавшие ему руки охотники даже не осмотрели землянку — видимо, куда-то торопились. Андрей прождал еще немного, зафиксировал кость коленями и начал пилить ремни острым краем. Пот заливал ему глаза в его душной тюрьме, прошло уже несколько часов, а он все никак не мог освободить свои руки. Сыромятные ремни оказались на редкость крепкими. Надо отдышаться. После отдыха продолжил пилить дальше. Вроде дело пошло, показалось, что на ремнях появились надрезы. Андрей напряг мышцы рук, ремень, наконец, лопнул, небольно шлепнув разрезанным концом по носу. Дальше пошло веселее — размяв руки быстро освободил от пут ноги. Привстал и тут же упал на вонючий пол — ног он не чувствовал, затекли. Наконец противные мурашки в стопах пропали, и он подполз к выходу и, приподняв край шкуры, выглянул в образовавшуюся щель.