Неафіцыйна аб афіцыйных - [8]

— В университете я изучал историю, политологию и международные отношения. Моя учеба на степень магистра была посвящена изучению России и Восточной Европы. К первому назначению за рубеж меня готовили 14 месяцев.

— Молодой, говоря по-белорусски, хлопец учился-учился, и вдруг решил стать дипломатом. Почему?

— (Смеется – прим. автора). Хорошие мальчики и девочки тоже хотят стать дипломатами. Надеюсь, я отношусь именно к ним.

Эта идея появилась лет в 14-15. К тому времени я уже успел попутешествовать, был в Канаде, Европе. Мне всегда были интересны иностранные языки. Наверное, это гены, ибо некоторые мои родственники работали в правительстве Соединенных Штатов и были военными. Стремление послужить на благо своей страны передалось и мне.

В старших классах школы мы как-то беседовали о том, что США имеют дипломатические представительства по всему миру. Не помню точную дату, но очень хорошо помню обстоятельства того, как это произошло.

Мы изучали тогда историю войны 1812-го года и разговаривали с преподавателем о мирном договоре и Венском конгрессе. Один из моих одноклассников задал несколько наивный вопрос: «А у Америки есть посольства за рубежом?» Преподаватель ответил: «Да, конечно, но стать дипломатом очень-очень сложно. Я попытался – не получилось».

Меня это вдохновило, решил не только попытаться, но и добиться успеха. Вскоре ощутил на себе правоту учителя – стать американским дипломатом очень сложно. Из более чем трехсот миллионов американцев у нас только шесть с половиной тысяч дипломатов и консулов. Плюс технический персонал—это еще пять с половиной тысяч.

Чтобы стать дипломатом, нужно сдать два экзамена. С первого раза я не прошел, но мне тогда было всего 20 лет, потому пережил это спокойно. Через год сделал еще одну попытку, которая стала успешной. На дипломатической службе более 18-ти лет.

— Пожалуйста, расскажите немного о своей служебной карьере. Чисто схематично.

— Моим первым назначением был Белград. Июль 1991 года.

— Значит, Вы еще застали Слободана Милошевича?

— Совершенно верно. Перед поездкой я целенаправленно изучал сербский язык. Работал в административном и консульском отделах. Тогда наше посольство было одно на всю Югославию, в нем работало около ста американцев, но потом их число было уменьшено до 30 человек. Произошло это после того, как мы признали независимость Хорватии, Боснии и Словении. Приобретенный тогда опыт помог справиться и с нынешней ситуацией …

Во время моего пребывания в Белграде часто ездил по республикам бывшей Югославии — Черногории, Словении, Хорватии. Несколько раз бывал в Косово. А в Сараево был в апреле 1992 года, когда война только начиналась. Как видите, с точки зрения академического изучения предмета, возможности были очень хорошими. Что же касается эмоций и личностных нюансов, то нам было очень сложно, так как среди сербов у нас немало друзей.

Из Белграда вернулся в Вашингтон и в течение двух лет занимался югославскими вопросами в Госдепартаменте США, специализировался на вопросах гуманитарной помощи Боснии, а также проблемах Сербии и Черногории. К слову, наши отношения с Сербией тогда были очень плохими. Я был в Вашингтоне тем человеком, который вел дела с Временным поверенным Милошевича. Диалог поддерживался на высоком профессиональном уровне, был прямым и открытым. Нечто подобное происходит и сейчас. Очень важно поддерживать диалог.

Затем в течение четырех лет я работал в Прибалтике. Мне хотелось получить направление именно туда. В университете изучал русский язык, а моя магистерская диссертация была посвящена Калининградской области. Когда мне предложили возглавить политико-экономический отдел американского посольства в Литве, очень обрадовался. Прошел курс литовского языка и приехал в Вильнюс в 1995-ом году. Удивительно красивая страна. В то время она находилась в поиске своего будущего пути развития. Страна еще не была членом НАТО и Европейского Союза, но двигалась именно в этом направлении.

В 1996-м году с семьей побывал в Латвии и Эстонии (впервые был там студентом за 10 лет до этого). Предоставился также шанс посетить Калининградскую область. Это было очень интересно, так как, когда я работал над диссертацией, она была еще закрытой для иностранцев. Несколько раз посещал Беларусь и был лично знаком с человеком, который тогда занимал должность заместителя нашего посла. Мне было интересно лучше понять соседей Литвы, увидеть ситуацию своими глазами.

После работы в Литве захотелось каких-нибудь перемен, например, вновь вернуться на Балканы. Но произошла счастливая случайность. Литву посещали очень много чиновников из Вашингтона. В мои обязанности входило сопровождение делегаций американского Конгресса. Одной из них (довольно большой) руководил тогдашний спикер Палаты представителей. Я познакомился с его подчиненными. Они-то и предложили стать членом его команды, вернуться на год в Вашингтон. Я согласился.

Работал в Капитолии, в известном белом здании. Пожалуй, это лучшее из мест, где мне приходилось и еще придется работать.

Меня особенно поразил тот факт, что там очень мало бюрократии. По протоколу спикер гораздо выше рангом, чем Госсекретарь или любой из помощников президента. А в его команде работало лишь 25 человек. Это очень наглядный контраст тому, как функционирует Государственный департамент. Я был советником по внешней политике. Объем моей работы для спикера в Госдепе делали бы 20 человек.