Не зови меня дурой - [15]

– Какой у вас кавалер! – вместо приветствия, воскликнул Марат Борисович.

– Извините, не с кем оставить, – стала я оправдываться.

– Я очень люблю детей, не волнуйтесь. Присаживайтесь, что будете пить? Может, вы голодны?

Марат Борисович оказался невысокого роста, с густой седой шевелюрой. Его глаза были слишком близко посажены, и, может, поэтому мне показалось, что он немного похож на мартышку.

– Сок, если можно, – попросила я.

Алена решила выпить чашечку капуччино; мы устроились за столиком, Ваську Марат Борисович посадил рядом с собой на стул и заказал ему какой-то шикарный десерт.

– Итак, давайте поговорим о делах. Расскажите мне идею своего романа.

Я вкратце пересказала сценарий.

– Мне нравится, – спокойно сказал Марат Борисович. – Конечно, если бы это действительно случилось на самом деле и мужчины и женщины переместились в разные пространственные измерения, вряд ли все было бы именно так, как описали вы.

Я пожала плечами:

– Кто знает? Если бы нам, женщинам, предложили построить идеальную планету, неужели вы думаете, что мы бы отказались?

– Мир не идеален. Каждый человек не идеален. Чтобы говорить о мире в целом? Или вы думаете, что вы идеальны?

Я удивилась:

– А что, создается такое впечатление?

Он засмеялся:

– Нет вообще-то. Просто хотелось знать, как вы ответите на этот вопрос.

Алена пила кофе и смотрела в окно. Ей явно было скучно.

– А вы, значит, – Марат Борисович заметил, что она скучает, и обратился к Алене, – лучшая подруга.

– Да, – ответила Алена и шутливо наклонила голову в знак приветствия.

– Как я понимаю, вас было решено кинуть на амбразуру?

– На вас, что ли? – хихикнула Алена. – Ну какая же вы амбразура? Вы очень даже симпатичный мужчина.

– Это полная чушь, но я сделаю вид, что поверил вам. Просто хочу знать правду: Марии нужны деньги на фильм. Что нужно вам?

Алена вздохнула и опять уставилась в окно.

– Только честно, – предупредил Марат Борисович.

– Если честно – я устала. Мне определенно хочется замуж, хочется, чтобы меня любили, жалели, лелеяли и сдували пылинки.

Марат Борисович засмеялся:

– И вы хотели, чтобы это делал я?

– Почему бы и нет? Я так устала от глупых и жадных мужчин, что, когда мне сказали, что на свете есть добрый и щедрый, я поняла, что это мой шанс. Поэтому я здесь.

– А любовь? Неужели вам ее не нужно?

– Устала. Говорю же – устала. Не нужно. Хочу тепла, солнца и хороших отношений.

– Давайте попробуем. – Марат Борисович взял салфетку и принялся вытирать Васькино лицо, которое напоминало шикарный десерт.

– Только много солнца и много тепла? – кокетливо уточнила Алена.

– Очень много! А вы, Мария, пока мы будем купаться в солнце и тепле, можете смело начинать снимать фильм. Я сегодня вечером позвоню Анатолию.

– Спасибо вам огромное! – радостно произнесла я.

– А сейчас позвольте удалиться.

Марат Борисович вытащил из кошелька деньги и положил их под чашку с чаем.

– И если вы не возражаете, я заберу вашу подругу, этот маленький кусочек льда. – Он протянул Алене руку. – Ей надо срочно принять солнечные ванны.

Алена изящно поднялась и ушла со своим новым хозяином, хитро подмигнув мне из-за его плеча.

Мы с Васькой еще заказали себе по порции десерта, попросили официанта вызвать такси и поехали домой.

Утром позвонила Алена, долго щебетала, делилась подробностями: «Какой классный мужик!» – и обещала быть вечером. После работы я забежала в магазин и купила торт. Грустные мысли хотелось разбавить сладким вкусом наполеона. Потом пошла за Васькой и встретилась с Ваней.

– Ты домой? Садись, подвезу.

Я хотела отказаться, сказать, что мне очень нравится бродить по вечерней Москве, но побоялась, что Ваня обидится.

Ваську с Машенькой мы посадили на заднее сиденье, и я впервые смогла рассмотреть его дочку: маленькая, хрупкая, кожа настолько белая, что местами даже вены и сосуды проступают, темные кудряшки, голубые глаза…

– Она на тебя совсем не похожа, – зачем-то сказала я.

– Она похожа на свою мать. Такая же красавица, – гордо согласился Ваня, – Ну а ты как? Как тебе работается? Проблем с испанским нет?

– Подзабыла немного. Повторяю… – призналась я.

– Ничего, вспомнишь. У меня дома есть очень хороший, большой словарь. Мне он пока не нужен. Я привезу тебе в среду. Я сейчас кое-что тебе скажу. Не хочу ворошить прошлое, но сказать все равно надо. Может, тебе от этого легче станет? В тот вечер, когда ты решила выйти замуж за другого, я пришел домой и не знал, что делать. Мама сразу поняла, что случилось что-то страшное, чего я не смогу пережить самостоятельно. Она подошла и сказала мне: «Все, что ни делается, – к лучшему» Я тогда накричал на нее: «Как ты можешь такое говорить? Лучшее – это если бы я стал ее мужем». Но мама только погладила меня по голове: «Ты поймешь это чуть позже!» И я действительно понял это. Не прошло и года, как я забыл о тебе. Я встретил другую женщину и полюбил ее…

– Сильней, чем меня? – зачем-то спросила я.

– Намного. Что у меня было с тобой? Ничего. За ручку держались… А тут первый поцелуй, первый секс… Эмоции через край… Мне даже потом было стыдно за себя, как я перед тобой унижался. Я вспоминал это – и ругал себя… Так что не расстраивайся и верь: все, что ни делается, – к лучшему.