Не женское это дело… - [13]

– Говорят, две тысячи лет назад здесь уже звучал подобный вопрос, и все же: что есть истина?

– Истина не в простоте. Истина в самом сложном, что есть в этом мироздании. Истина в человеке. И найти себя самого во всей своей силе, величии и красоте – это единственный способ практически в бытии реализовать любовь к людям, мудрость, красоту, гармонию. Только сильный, нашедший себя человек не будет заниматься банальностями текущей жизни. Он их видит, но они его не волнуют. Он понимает, что это неизбежное обстоятельство. Его волнует как раз всё то, что банальностью не является.

Бездонная пустота неба и земли заполнилась тенями, невнятным говором, шепотом и слезами, тихим смехом и громкими возгласами. Они шли куда-то, не разбирая дороги, они сидели у костров, они слушали и говорили сами. Они сменяли друг друга и оставались прежними. Время и пространство текли сквозь них, оставляя в их умах крупицы Знания, а в сердцах проблески Любви. Временами то тут, то там вспыхивал свет, и взвивались языки пламени – Свет Знания и Пламя Любви.

– Наша Традиция утверждает, что знание существует только в форме людей. Заметьте, очень категорично: только в форме людей. Значит, качество общения с людьми полностью определяет возможности в постижении смысла. Нет никаких других способов. Книжки, тексты – это всё поводы, толчки. Но они не дадут вам постижения, а уж тем более преображения – трансформации, если качественно не изменятся ваши отношения с людьми. Я в этом убеждён абсолютно.

– Ты говоришь это уже несколько тысяч лет, как только терпения и сил хватает.

– Работа такая.

И он продолжил.

– Один йог тридцать лет медитировал в пещере. Наконец решил, что уже просветлел, достиг, преобразился и спустился в город. Кто-то случайно задел его плечом, и он воспылал гневом. Тут же, правда, это отследил. Всё-таки тридцать лет. И заплакал от обиды: что же я делал в пещере все эти годы?»

И действительно, что же он делал тридцать лет в пещере?

Он искал истину и не нашёл. Он пытался спрятаться от банальностей жизни, но небанальности находятся там же, где и банальности. Ни в каком-то другом месте. Что дороже, что важнее, что ценнее – это уже вам самим надо разбираться.

***

Он не знал, сколько часов шел по этому промерзшему и заваленному снегом лесу. Когда идут умирать, не смотрят на часы. А он шел умирать. Что гнало его? Не возможность сохранить достоинство, а значит себя. Страстная и романтическая его природа подсказывала только одно – лучше умереть, чем потерять себя. И он шел в никуда по безбрежному, девственному лесу, не разбирая дороги. Все было обставлено красиво: никому ни слова, угощение друзьям, по какому-то вполне оправданному выдуманному поводу и тихий, незаметный уход. Вполне приличная режиссура.

Выбившись из сил, он споткнулся, и рухнул в ближайший сугроб. Казалось бы, желанная, нежная морозная смерть близка. Стало почти тепло, небо над головой было бездонным, полным мерцающих звезд, блаженство охватило его. Мучивший его последнее время вопрос о загадке шекспировского «Гамлета» вдруг разрешился, и он понял то, что еще никто не понимал про эту пьесу. Теперь он знал, как ее надо ставить.

– И это все на что ты способен? Назло кондуктору «благородно» умереть в этом поганом лесу? Стоило, конечно, ради этого рождаться. Да уж, жить-то потяжелей будет, чем помереть здесь под корягой.

Выныривать из подступившего блаженства не хотелось, но голос был настойчив и раздражал. От него было не спрятаться, и он вдруг разозлился. Разозлился на себя.

Жить, сохраняя свою уникальность и свое достоинство, – это задача, решение которой стоит любых усилий. А он с детства отличался любовью к неординарным задачам и нестандартным решениям.

Когда через два часа он тихо вернулся туда, где еще не успели заметить его исчезновения, и в умывальне, глянув на себя в зеркало, он не узнал себя. Обмороженное лицо могло принадлежать и двадцатилетнему юноше и старцу, но это было не главное. Глаза человека, смотревшего на него из зазеркалья, были ему совершенно не знакомы.

Через много лет, уже взрослым человеком, пройдя немалую дорогу по однажды выбранному пути, он услышит, как Великий Мастер скажет, как бы невзначай: «Жить надо!» – и узнает голос.

– Как жаль, что тебя не было. По четвергам Мастер рассказывает устный роман.

– Сегодняшняя история – это что-то совершенно необыкновенное!

– Кроме всего он просто прекрасный рассказчик.

Они были так взволнованны, так полны только что услышанным, что даже пытались что-то пересказывать.

– Да, действительно, жаль, но мне кажется, я все слышала.

***

– Он вас давно сдал. Вы совершенно зря отпираетесь. Мы знаем совершенно точно, что вы нарушили наш уговор и рассказываете ему все.

Сквозь задернутые шторы служебного номера интуристовской гостиницы в самом центре благополучного ухоженного и такого безопасного города доносился размеренный гул уличной толпы, шум машин и музыка.

Музыка в самом популярном в городе кафе, которое, вот ирония судьбы, считалось центром и оплотом свободомыслия, начиналась в восемь. Надо же, четвертый час беседуем!

Дым коромыслом, полные пепельницы, бесконечные чашки кофе.