Не забудьте выключить телевизор - [12]

- Это мой главный метод, - шепнул Гикат. - Я делаю из этих несчастных великих знатоков. В четные дни, с шести утра до двенадцати ночи, мои подопечные получают самую разную информацию - из каждой сферы интеллекта, а в нечетные дни я разделяю их на три команды и мы начинаем диспут. Победитель получает шоколадную сову.

- Напрасно вы думаете, что здесь собрались убогие люди, - вновь зашептал Гикат. - Я просто подобрал этих несчастных, очистил их голову от обыденного, жизненного мышления, от разных там желаний спасать мир, и наполнил их бытие духовным богатством. Любой из моих подопечных даст фору профессору Сорбонны. Да чего там профессору! Вы наблюдаете уникальный банк данных, находящийся в непрестанной работе. Вот, например, Антон Павлович, режиссер местного драмтеатра. Видите - вон тот, с ушами?

- Признаться, я не поверил своим глазам, - сказал Русинский. - Так значит, вот он где. А писали, у него что-то с сердцем, лечится в Москве.

- Ну, тут тоже в каком-то смысле столица, но с сердцем у него полный порядок. Уверяю вас. Или вот Роман Егорович. Гроссмейстер, мастер спорта… Я ходил на его игры еще студентом. И что? В буддисты подался. начал деньги раздавать. Ну не смешно ли? Все они здесь. В моей тихой гавани.

- Vela negata pelago meo,* - машинально проговорил Русинский и закурил сигарету. - Как вы думаете, что конкретно с ними случилось? Почему они попали к вам?

-

* Корабли не появляются в моей гавани - лат.

-

Доктор вздернул плечи. Лицо его стало будто у куклы с изуверской гримасой, шуткой пьяного дизайнера - Русинский видел такую в квартире Петра и уже не смог забыть.

- Сложно сказать… - задумчиво уставился в землю доктор. - Хотя, наверное, все просто. Вы ведь понимаете: говоря строго, нормальных людей не существует в природе. У природы - одни образцы, у духовной жизни - другие. А что важнее? Конечно, духовная жизнь. Гармония нам ни к чему. Мы должны пробиваться вперед, несмотря ни на что! Мы ведь не трусливые собаки. Мы - люди, а остальные - так, обслуга. Вообще, есть только те, кто находится на сохранении, и те, кто увлекся в какую-либо сторону. Это знание и есть самое главное в психиатрии. Не молиться на нормальность, которая совершенно оккультна, а просто хорошо различать все эти сдвиги, которые суть бытие. Степени, причины, оттенки… Ну, вы знаете. Я начал романный цикл об этих людях. Столько материала!..

Русинский потушил сигарету и, пожав Гикату руку, направился во внешний мир.

***

Проселочная дорога, вливавшаяся в Озерный тракт, была пуста. Лишь протопав пешком около километра до поворота на трассу, Русинский услышал звук приближающейся машины. Не задумываясь, он вскинул руку. Черная “Волга” мягко притормозила рядом с ним.

За рулем сидела блондинка вызывающих пропорций. На заднем сидении раскинулся небритый жлоб, посмотревший на Русинского с доброжелательностью китайца, в дом которого зашла толстая собака.

- В Малкутск? - спросила дама, в волнующем наклоне свесив грудь.

- Туда.

Дама улыбнулась и распахнула дверцу.

…Машина неслась на приличной скорости, не меньше сотни. Ровная дореволюционная дорога плавно извивалась, пряча в тайге свои изгибы. Русинский молчал. После увиденного в больнице он размышлял о весьма разнообразных, часто противоречивых вещах. Закрыв глаза, он вдруг увидел себя стоящим перед венецианским зеркалом. Стекло отражало букли его парика, кружева манжет и малиновый сюртук, туго застегнутый на груди. Сзади, из анфилады роскошных комнат, вышла женщина поразительной, но несколько хищной красоты, в высоком парике, пышном как взбитые сливки. Она остановилась за спиной Русинского, обвила его шею руками - и вдруг стиснула его голову с чудовищной силой.

Русинский захрипел и дернулся вперед. Схватившие голову руки последовали за ним. Жлоб навалился на спинку водительского кресла, по-звериному извернулся и тяжело дышал, но отпускать шею попутчика явно не думал. В мозгу Русинского пролетело все его детство и картинки из журнала “Мурзилка”. Летящая навстречу дорога исчезла, он уперся лбом в пластмассовый выступ, бардачок распахнулся, оттуда вывалился пистолет и ударил его по ноге. Напрягши все мускулы, Русинский с боевым криком рванулся влево. Женщина завизжала и крутанула руль. Раздался удар и скрежет железа. Русинский опрокинулся в небытие.

КЛУБ КИНОПУТЕШЕСТВИЙ

23.IV.1986. 0:05 м.в.

Адская боль буравила грудь. Стиснув зубы, Русинский сгруппировал мышцы, чтобы повернуть голову и посмотреть вокруг. Задача оказалась почти невыполнимой, но и того, что промелькнуло в поле зрения, было вполне достаточно.

Вокруг царили тьма и тишина. Натужно шумели сосны. Почти омертвевший, но все же не утративший способность соображать мозг подавал однообразную команду: вперед, на свободу. Застонав, Русинский приподнялся на локте. Голова женщины - очевидно, мертвой - скатилась с его плеча и со стуком ударилась о резиновый коврик. Ей пришлось хуже всех. Машина врезалась в кедр левым краем. Автоматически Русинский прикинул, что если бы женщина осталась в живых, вытаскить ее из-под железа пришлось бы целый день.

Выбравшись в открытую дверь, он сделал глубокий вдох, нашарил в кармане сигарету и не вставая с земли закурил. Начало тошнить. Отбросив курево, он схватился за крыло машины и сделал рывок. В тот же миг перед глазами вспыхнуло, мгновенно погасло, и наступила ночь.