Не вспомню - [9]

– Что это было? – спрашиваю я, все еще не оправившись от головокружения.

Она смеется, ерошит мне волосы, а потом говорит тихо, чтобы не слышали остальные:

– Все хорошо, милая. Я всего лишь обняла тебя.

Только когда мы выходим из больницы через главные двери, до меня начинает доходить смысл слова «цирк», которое услышала раньше применительно к репортерам.

Я жмурюсь от непрерывно сверкающих странных вспышек света, но они ослепляют меня снова и снова. Моим глазам нужно время, чтобы привыкнуть к этому. Зато мозгу требуется чуть больше, чтобы осознать то, что я вижу перед собой.

Людей.

Сотни и сотни людей.

Больше, чем, как уверена, я когда-либо раньше видела собравшимися в одном месте.

В груди появляется резь. Я начинаю их считать, полагая, что знание точного числа может каким-то образом успокоить. Если я установлю, сколько их, то ко мне, вероятно, вернется способность нормально мыслить. Дышать. Существовать. Но я так взволнованна, что сбиваюсь, досчитав до 142. А мистер Рэйюнас тянет меня за руку, принуждая идти сквозь них, отчего боль под ребрами только обостряется.

Повсюду я слышу голоса. Их так много, что я перестаю понимать, реальны они или же звучат только в моей голове. Они чего-то от меня требуют. Того, что я не могу им дать.

– Вы помните хотя бы что-то?

– Вы сели в самолет, чтобы сбежать из дома?

– У вас уже появились догадки, кто вы такая на самом деле?

Я же только крепче сжимаю кулак, в котором держу медальон, полностью его закрывая.

– Никаких комментариев. Ей пока нечего вам сказать, – снова и снова повторяет мистер Рэйюнас, пока мы с трудом пробираемся вперед. И если он надеется заставить толпу расступиться своими репликами, пора ему объяснить, что так ничего не получится.

Потом он на мгновение останавливается и делает еще одно столь же бесполезное заявление.

– Послушайте все! – взывает он. – Этой девушке многое пришлось вынести. Оставьте же ее хотя бы на время в покое!

На секунду у меня возникает иллюзия, что это сработает, но лишь на секунду. Потому что атаки со всех сторон тут же возобновляются:

– Вы можете рассказать, что происходит у вас в голове прямо сейчас?

– Что вы думаете о том, как авиакомпания проводит расследование?

– Вы уверены, что они вас не обманывают?

Я останавливаюсь и впервые отрываю взгляд от земли. И несмотря на настойчивые рывки за рукав, которыми меня пытаются заставить продолжать двигаться, пока мы не доберемся до транспортного средства, ожидающего в конце прохода, я остаюсь на месте. Кто-то тут же сует мне почти в лицо длинную черную палку.

– Что вы сказали? – переспрашиваю я.

– Вы уверены, что они вас не обманывают? – повторяет женщина с длинными светлыми волосами, откровенно гордая тем, что именно ее вопрос привлек мое внимание.

Толпа мгновенно затихает. Они все ждут, что я скажу.

«С какой стати им лгать?» – думаю я.

Но у меня самой нет ответа на этот вопрос.

Море окружающих лиц начинает кружиться. Все быстрее и быстрее. Теперь отдельные черты становятся неразличимы. Я чувствую, как теряю равновесие и вот-вот упаду. Ориентировку в пространстве я уже утратила. Небо больше не у меня над головой. Тротуар больше не под ногами. Я уже ничего не соображаю.

Но меня вовремя снова слегка тянут за руку. Мир перестает вращаться. Я опять способна разглядеть отдельные лица. Под ногами ощущается твердая почва.

– С вами все хорошо? – спрашивает мистер Рэйюнас.

Я восстанавливаю дыхание и отвечаю:

– Да. Просто немного голова закружилась.

– Пойдемте же! – говорит он. – Нужно как можно скорее усадить вас в машину.

Теперь я послушно следую за ним, вперив взгляд в землю. Она быстро мелькает под ногами, которые посылают в мозг сигнал: беги! – но я продолжаю двигаться за своим сопровождающим.

Наконец мы добираемся до длинного черного транспортного средства, стоящего у тротуара, и меня предупреждают, чтобы я не ударилась головой, когда буду в него садиться. Я буквально падаю на сиденье. Дверь захлопывается так громко, что я вздрагиваю.

Хезер и Скотт уже внутри. Чувствуя себя защищенной стеклом окна, я нахожу в себе смелость вновь посмотреть на людскую стену, сквозь которую мы только что прошли. Они все еще выкрикивают мое имя, требуют внимания. Хотя теперь их голоса сливаются в сплошной гул, в котором отдельные слова почти не разобрать, не говоря уж о том, чтобы понять суть вопросов.

Я вижу, как мистер Рэйюнас отчаянно прокладывает себе дорогу обратно к зданию больницы. Мои глаза всматриваются в толпу, изучая составляющие ее лица. Их черты. Выражения глаз. Не напоминают ли чьи-то мои собственные? Кияна утверждает, что никогда прежде не видела таких глаз, как у меня. Фиалкового цвета. Наверняка я унаследовала их от родителей. А значит, существует способ разыскать их. Или узнать, когда они сами придут за мной.

Если они придут.

Я чуть ослабляю хватку пальцев. Ровно настолько, чтобы взглянуть на медальон, зажатый в кулаке.

Кто его подарил?

Кто был настолько для меня дорог?

Если он был на мне, когда я садилась в самолет, значит, он важен для меня. И кто-то еще был тоже важен.

Мы начинаем двигаться. Одни лица в окне исчезают, но их тут же сменяют другие. Но все они в чем-то похожи: их взгляды устремлены на меня.