Не все ли равно, что думают другие? - [3]

– Посмотри на эту бурую линию, – говорит он. – В самом начале она тоненькая, а ближе к краю делается шире. Почему так? А это муха – синяя муха с желтыми глазами и зелеными крылышками прилетела и отложила на листке яйцо. А потом, когда из яйца вылупляется личинка (такая штука, похожая на гусеницу), она всю свою жизнь только и делает, что поедает этот лист, – здесь она получает пропитание. Она съедает то, что перед ней, и ползет вперед, а позади себя оставляет бурый след – погрызенный листок. Личинка растет, и след становится все шире и шире, а потом, на краю листа, она вырастает полностью и превращается в муху – синюю муху с желтыми глазами и зелеными крылышками, – которая улетает и откладывает яйцо на другом листе.

И опять-таки, я знал, что детали не были совсем уж точными – там вполне мог быть и жук, – но идея, которую отец пытался мне объяснить, была удивительной частью жизни: все это – лишь воспроизведение. Не важно, насколько сложным является действие, главное – повторять его снова и снова!

Мне не с кем было сравнивать своего отца, и я не понимал, насколько он был замечательный. Как он постиг глубинные принципы науки и любовь к тому, что за этим стоит и почему это так важно? На самом деле я никогда его не спрашивал, потому что просто считал, что это те вещи, которые знают отцы.

Отец учил меня замечать. Однажды я играл с «курьерским вагоном» – это такой маленький вагончик с рельсами. Внутри его лежал мячик, и когда я тянул вагон, я кое-что заметил относительно того, как переместился мяч. Я подошел к отцу и сказал:

– Знаешь, пап, я кое-что заметил. Когда я тяну вагон, мячик укатывается в самый его конец. А когда тяну, а потом резко останавливаюсь, мячик перекатывается вперед. Почему так?

– Этого не знает никто, – сказал он. – Основной принцип состоит в том, что предметы, которые движутся, стремятся сохранить движение, а предметы, которые стоят неподвижно, стремятся и дальше стоять неподвижно, пока ты их сильно не подтолкнешь. Это стремление называют словом «инерция», но никто не знает, почему оно так.

Так вот это и есть глубинное понимание. Он не просто сказал мне, как это называется. Он продолжил:

– Если посмотришь сбоку, то увидишь, что ты подталкиваешь мячик задней стенкой вагона, а сам мячик лежит неподвижно. На самом деле он начинает чуточку двигаться вперед благодаря трению. Но назад он не движется.

Я побежал обратно к вагону, снова положил туда мячик и потянул вагон. Глядя на все сбоку, я увидел, что отец действительно прав. Относительно тротуара мячик немного сдвинулся вперед.

Вот так вот отец меня обучал, на подобных примерах и обсуждениях: никакого давления – только приятные, занимательные обсуждения. Это стало для меня движущей силой на всю оставшуюся жизнь, благодаря этому я увлекся вообще всеми естественными науками. (Просто сложилось так, что с физикой у меня получается лучше.)

Я, как говорится, попался – как человек, которому, когда он был ребенком, дали нечто чудесное и он вечно ищет это снова и снова. Я как ребенок вечно ищу чудеса и знаю, что буду находить их – может, и не всякий раз, но время от времени буду.

Мой кузен, который был старше меня на три года, учился тогда в средней школе. Он испытывал серьезные трудности с алгеброй, и к нему приходил репетитор. Мне разрешали сидеть в углу, пока репетитор пытался обучать моего кузена алгебре. Я слышал, как он рассказывал про «x».

Я сказал кузену:

– Что ты пытаешься сделать?

– Пытаюсь найти, чему равен «x» в уравнении «2x + 7 = 15».

Я говорю:

– Ну, то есть четырем.

– Да, но ты решил это с помощью арифметики, а надо решить с помощью алгебры.

По счастью, алгебру я изучал не в школе, а по старому учебнику моей тети, который обнаружил на чердаке, и понимал, что главное – найти «x», а как ты это проделаешь, совершенно не важно. Для меня не существовало такого понятия, как решить «с помощью арифметики» или «с помощью алгебры». Решение «с помощью алгебры» представляло собой набор правил, которые – если тупо им следовать – дают следующий ответ: «вычти из обеих частей уравнения семь; если имеется общий множитель, подели обе части уравнения на общий множитель» и так далее – последовательность шагов, с помощью которой ты можешь получить ответ, даже не понимая, что делаешь. Правила были изобретены для того, чтобы следовать им могли все дети, которым приходится изучать алгебру. И именно поэтому мой кузен так никогда и не сумел ее осилить.

В нашей районной библиотеке была серия книг по математике, начинавшаяся с «Практической арифметики». Затем следовала «Практическая алгебра», а за ней «Практическая тригонометрия». (Я изучил по этой книге тригонометрию, но довольно скоро снова забыл, потому что не слишком хорошо ее понимал.) Когда мне было лет тринадцать, в библиотеку должен был поступить «Практический математический анализ». К этому времени я выяснил, читая энциклопедию, что матанализ – предмет важный и интересный и мне необходимо его изучить.

Увидев наконец в библиотеке книгу по матанализу, я страшно обрадовался. Я подошел к библиотекарю, чтобы ее зарегистрировать, но библиотекарь посмотрела на меня и сказала: «Зачем тебе эта книга? Ты еще маленький».