Не время умирать - [72]

Дальше пошло легче. Накинув на себя пиджак и взявшись за буксировочный фал, которым была спутана Наталья, он приподнял ее над асфальтом и, как тяжелую спортивную сумку, погрузил в багажник, следом закинул туфли. Захлопнув крышку, он сел за руль, уже не задавая себе вопросов, почему нельзя везти раненую в салоне.

Когда он завел мотор и сдал назад, в окне сторожки мелькнул силуэт полицейского. Тот поднялся на ноги, но еще пребывал в шоке и мало что соображал. Просить его поднять шлагбаум не имело смысла, поэтому Пичугин, не сбавляя скорости, сшиб полосатую пластиковую штангу и, поддав газу, со скрипом резины вылетел на улицу.

Удалившись от больницы и сбавив скорость, Пичугин вбил адрес, названный Лемехом, в навигатор. Стрелка повела по карте. В багажнике раздавались ритмичные удары в обшивку, хрип и рычание. Минут через пять все стихло. Время перевалило за полночь.

Больше всего Пичугин боялся, что на выезде из города, из-за не очень высокого автомобильного трафика, на посту ГИБДД проверяют все машины подряд. Это могло кончиться вообще неизвестно чем, и этого надо было избежать по возможности. Он понимал, что на «Шкоде», если что, от полицейских машин не уйти, и уже подумывал, как выкрутиться из ситуации, используя только удостоверение внештатника ФСБ. В принципе, это могло сработать, если Наталья не будет особо шуметь.

Но обошлось. Без проблем миновав пост ГИБДД, Пичугин выскочил на МКАД, а с него, по развязке, на Куркинское шоссе. Там уже можно было прибавить скорость, не боясь нарваться на дорожный патруль. Мучила мысль, почему затихла Наталья, жива ли она там вообще? Но Пичугин решил не рисковать, а в точности выполнить указания Лемеха. Судя по развитию событий, тот прекрасно знал, что делать в столь неординарной ситуации.

«Если она там развязалась, она мне голову отгрызет», — урезонил сам себя Пичугин.

Наконец на дороге в свете фар мелькнул указатель на коттеджный поселок «Изумруд».

Выехав на улицу Северную, Пичугин перезвонил Лемеху, чтобы тот его встретил и сказал, куда загнать машину. Но Лемех лишь ответил, что во дворе автоматические ворота, надо заехать через них.

Нужный дом оказался огромным особняком, что говорило о высоком финансовом статусе его владельца.

«Чем дальше, тем чудесатее», — подумал Пичугин, загоняя машину в ворота.

Он не стал дожидаться, когда они закроются, а поспешил вынуть Наталью из багажника. Открыв крышку, Пичугин обомлел. От звериной внешности, оскала и рыка не осталось и следа. Наталья лежала тихо, а ее запястья опухли, перетянутые веревкой. В какой-то миг Пичугин даже подумал, что она умерла, и ему захотелось взвыть, подняв лицо к темному бездушному небу. Луны на нем не было, только колючие звезды смотрели сверху, напоминая алмазные пики, пробившие небесную твердь. Но через миг, пугающе долгий, стало ясно, что она жива. Пичугин видел в своей жизни достаточно трупов, чтобы определить это. Не было трупных пятен, не было характерного окоченения. И, похоже, она едва заметно дышала. В общем, она определенно была жива, словно спала очень глубоким сном. Или находилась в коме. Но об этом Пичугин думать пока не хотел. Пока можно действовать, нужно действовать, а не позволять мозгу строить ни на чем не основанные предположения.

В доме открылась дверь, и темнота во дворе испуганно шарахнулась во все стороны, забившись под высокий бетонный забор и под деревья, обрамлявшие дорожку, мощенную природным камнем. В светящемся проеме двери показался сгорбленный силуэт старика, опиравшегося на бадик с четырьмя ножками.

— Проходите сюда, молодой человек! — подсказал он. — Несите сюда Наташеньку.

В его голосе не сквозило и тени беспокойства, которое, хотя бы приличия ради, прозвучало бы в голосе любого нормального человека. Это могло объясняться только тем, что беспокоиться действительно не о чем. Но как такое возможно? Пуля, пробившая аорту, — это более чем повод для беспокойства. Пичугина трясло от нервного напряжения, тогда как голос старика был спокоен, как у тибетского монаха, читающего мантры.

Пичугин осторожно достал Наталью из багажника. Тело ее было расслабленным и мягким, как у тряпичной куклы, и таким же безвольным. Трудно было поверить, что совсем недавно она готова была перекусить черенок от лопаты, попадись он ей, не говоря уже о пальце или ухе зазевавшегося Пичугина.

Возраст все же брал свое. Поначалу пятьдесят килограммов веса Натальи не замечались, но к концу дорожки, у крыльца, уже и легкая одышка появилась. Хорошо еще не споткнулся с драгоценной ношей. Спина заболела от напряжения, в ногах появилась предательская дрожь.

Старик посторонился.

— Куда ее? — спросил Пичугин, протискиваясь в дверной проем. Перед ним виднелась широкая гостиная, и он направился было туда, так как понимал, что долго держать Наталью не сможет.

— Не сюда, молодой человек, идите вон туда, — старик показал на боковую дверь в коридоре. — Там лаборатория.

— Ей операционная нужна, а не лаборатория! — кряхтя от натуги, заметил Пичугин. — Вы врач?

То, что старик назвал лабораторией, на помещение медицинского назначения не походило никак. В нем было несколько компьютеров, пять огромных, явно не дешевых, мониторов, принтер для трехмерной печати, микроскоп. Чуть дальше стойка с радиотехническими приборами, за ней небольшие станки, токарный и фрезерный, причем последний, похоже, с компьютерным управлением. Еще дальше печи, тигли, термостаты. Вдоль стены стояло несколько стеклянных шкафов с полками, на которых лежали различные инструменты, а между ними кожаный диван, казавшийся в этой обстановке не совсем уместным.