Не время умирать - [51]

— Не знаю… Честно говоря, я не могу отделаться от беспокойства.

— По поводу? — уточнил Олейник, услышав фразу подчиненной.

Он пересел поближе.

— По поводу нашей версии о таксисте Ширяеве как о первом зараженном, распространившем болезнь дальше. Кстати, я не познакомила вас, — Наталья жестом указала на Пичугина. — Олег Иванович Пичугин. Он еще и представитель от ФСБ, неофициально. Но их ведомство уже оказало нам своевременную и важную помощь.

— Версию диверсии отрабатываете? — с пониманием кивнул Олейник. — Есть смысл, да. Но Наталья Викторовна, что стало причиной ваших сомнений? Из ФСБ нет никаких данных на этот счет. И я не думаю, что они могли проворонить подобную ситуацию. Это же для них будет еще тот скандал!

— Интуиция, наверное. Что-то не вяжется. Я даже могу объяснить, что именно. Мы как раз с Олегом Ивановичем говорили, но я не довела мысль до конца. Теперь она у меня окончательно сформировалась. Понимаете, Ширяев ни в каком виде не может быть первым заболевшим. В Москве заразиться легочной формой естественным путем просто немыслимо.

— Значит, вы, Наталья Викторовна, тоже поддерживаете намеренное заражение? — Олейник вздохнул. — Не хотелось бы, конечно. Но тогда вас должно волновать не то, что Ширяев не первый, а скорее то, что он может оказаться не единственным.

— Но мы выявили всех пассажиров, кроме одного, — напомнил Думченко.

— Вот! Вот! — Наталья подняла палец. — Вот, у нас уже концы с концами не сходятся! Неужели вы не видите?

— Чего именно?

— Владелец симки, которого не удалось найти, некий Алексей Мартынов. Он не найден даже при содействии ФСБ, и его местоположение неизвестно, насколько я понимаю.

— Верно понимаете, Наталья Викторовна, — подтвердил Головин. — Его нет в базе московской регистрации, паспорт выдан одним из районных отделов Хабаровска, черт знает когда. Единственное, что майор Самотохин успел выяснить — это отсутствие Алексея Мартынова по месту регистрации в Хабаровске и что в списках пропавших без вести его тоже нет. Мы всюду разослали сторожевые листы, но на то, чтобы хоть один из них сработал, наш клиент должен засветиться хотя бы при покупке железнодорожного билета. Согласно записи Пичугина, SIM-карта триангулировалась в последний раз за городом, но не вечером, а утром. Мои оперативники туда еще не добрались. Точнее, добрались, но координаты не точные, там сотовых баз мало, а домов много. Ходят, аккуратно допрашивают. Как что-то найдут, сразу доложат Самотохину, а он мне.

— Так вот, — продолжила Наталья, получив подтверждение своих слов. — У нас было семь рейсов Ширяева. В одном случае три человека, в остальных по одному, согласно записям диспетчера. Нашли всех, кроме Мартынова. Так? Но заболевший у нас, можно сказать, один, если не считать самого Ширяева.

— Этот, как выразился Пивник, «педегас», — хмыкнул Головин. — Простите, Наталья Викторовна.

— Остальные в этой квартире тоже заражены, — напомнил Олейник. — И персонал бригады «Скорой». Мы получили данные смывов, согласно им в квартире на Никитском обнаружена иерсиния пестис. А еще палочка в легких у погибших казахов, только что прислали результаты вскрытия из морга первой инфекционной.

— Я не о количестве зараженных, Иван Иванович, а о линии инфицирования. Очевидно, что на момент стычки один из казахов был уже мертв, а у остальных были силы драться. Логично предположить, что они утром заразились от него, привязали его к кровати и куда-то уехали. Куда неизвестно. Это раз. Эта линия возможного распространения нами пока никак не прорабатывалась. Это первое, что меня беспокоит. Получается, что они заразились, пока возились, привязывали Санбаева. Потом куда-то съездили, и, только вернувшись, спустя часов шесть от момента заражения, приехали, и перерезали друг друга. То есть они все это время находились в инкубационном периоде и заразу не выделяли.

— Да. Ездить они могли куда угодно, на вызов, к примеру, на какой-нибудь тайный утренник с однополыми поцелуйчиками. Или в магазин. Но к этому времени, как вы верно заметили, они, скорее всего, еще не были заразны. Так что вероятность распространения А20 по этой линии мне кажется маловероятной.

— Хорошо, если так, — ответила Наталья. — Но это еще не все. Что, если мы ошиблись в главном? Посмотрите сами, мы Мартынова не нашли. А он, по-видимому, тоже ехал с Ширяевым, причем его вызов был последним за смену. А остальные пассажиры здоровы.

— Хм… — Олейник поправил очки. — Понимаю. Выходит, что либо все пассажиры здоровы, включая Мартынова, а сам Ширяев заразился иным путем, либо заразился только Мартынов и находится неизвестно где.

— Именно так, а умерший от чумы казах, получается, повисает в воздухе.

Над столом воцарилась мрачная пауза.

— Безрадостная картина у вас вырисовывается, Наталья Викторовна, — признал Олейник. — Выходит, что мы целый день гонялись за призраком, а в это время болезнь, по совсем другим каналам, распространялась по Москве.

— Не думаю, — подал голос Пивник. — Были бы заболевшие, кто-то уже бы обгатился в «Скогую». Я бы не стал паниковать ганьше вгемени.

— Моисей Наумович! — возмутилась Наталья. — Вы хотите дождаться, когда на город обрушится шквал вызовов с температурой и кашлем? Когда на «Скорой» пойдут задержки по два-три часа? Тогда нам придется не один корпус перепрофилировать, а больше половины клиник. А дальше что? Закрыть город? Вы забыли, что в Москве больше двадцати миллионов жителей, включая гостей Каждый выявленный больной это как минимум десятки контактных!