Не время умирать - [112]

Он напряг слух, пытаясь выделить из какофонии звуков те, что заставили его напрячься. Конечно, ему могло показаться, тем более что ветер, дующий с суши, крепчал с каждой минутой и надрывно гудел, врываясь во внутренности лайнера. Но могло и не показаться.

– Я сейчас, – сказал Тим, проверяя магазин автомата. – Ждите здесь!

Прихрамывая, он побежал по палубе по направлению к корме. С оружием в руках он чувствовал себя значительно увереннее, чем без него, но необъяснимая тревога нарастала с каждой секундой. Работала интуиция, а интуиции Книжник научился доверять. Пусть не до конца, но доверять.

Если интуиция не врет, то все складывалось нехорошо, и дело совсем не в нападении кугуаров. То, чего боялся Книжник, было куда хуже любых кугуаров. Потому что в мире есть животные, которые значительно страшнее, чем едва не сожравшая его пума.

Он сбавил шаг, обходя несколько проржавевших насквозь участков, перебрался через кучу гнилой мебели, неизвестно как очутившейся в этом месте, и оказался на корме. Сюда штормы натаскали изрядно песка и водорослей, превратив настил в подобие дюны. Из-под слежавшейся коричневой корки торчали ребра неизвестного животного, чуть дальше из песка наполовину высовывался нечеловеческий узкий череп с проломленным лбом. Книжник случайно пнул его ногой и тут же шарахнулся в сторону. Из черной глубокой глазницы выскочили несколько крупных желтых скорпионов. Пригибаясь, Тим перебежал вдоль борта на северную сторону, выглянул из-за мятого железного листа и тяжело вздохнул.

К сожалению, ему не почудилось.

От города к кораблю наперегонки неслись ган-кары, а возницы нахлестывали лошадей, свистели и перекрикивались. Это было похоже на гонку, и скорее всего это и была гонка – кто первый успеет. И Книжник со спутниками, сам того не зная, стал призом в этом соревновании.

А еще по песчаным склонам к лайнеру двигались пешие. Шли неорганизованно, толпой, но быстро. Их было много, куда больше пяти полных рук.

Все они шли к кораблю, и Книжник знал, почему они шли: все слышали выстрелы.

Внутри корабля беглецов ждали кугуары. Снаружи их брали в кольцо старые враги. Становилось жарко, но только в переносном смысле. Ветер с материка крепчал с каждой секундой, и температура падала. Горизонт отливал сизым и черным: пожирая остатки солнечного света, с севера накатывалась буря. В огромной туче, клубящейся где-то над Нефтяными полями, засверкало, многоногий разряд на миг соединил небо и землю, а чуть погодя ударил гром – могучий, раскатистый, но все еще далекий. Похоже, что с берега на Ойлбэй надвигался шторм, который разыграется в полную силу еще до полуночи.

Но в настоящий момент шторм мало заботил Книжника. До шторма предстояло еще дожить, а Тим понимал, что это будет нелегко.

Глава 10 Вершина мира

Когда все идет плохо, всегда есть шанс, что все пойдет еще хуже.

Игра в кошки-мышки длиться вечно не могла. Пока выручали колоссальные размеры лайнера и сгустившаяся тьма, но за ночью всегда приходит утро, а когда тебя настойчиво ищут, то рано или поздно находят. Снаружи лил дождь. Книжник слушал шуршание струй, стекающих по обшивке, и от этого равномерного звука его неудержимо клонило в сон. Внутри корабля бегали пятьдесят человек с факелами. Судя по лаю, с ними были несколько прирученных вольфодогов, а Книжник вместо того, чтобы дрожать от страха или демонстрировать боевой оскал и неудержимое желание отстреливаться до последнего патрона, банально клевал носом.

Разболелось порванное когтями кугуара плечо, рану дергало, футболка намокла от крови и сукровицы, и Тим дал Сибилле осмотреть и обработать рану, благо дождевой воды вокруг было хоть отбавляй, а у жрицы осталось немного мазей и притираний из Стейшена.

После Книжника Сибилла занялась Грегом. Бэбик вел себя как настоящий вэрриор – ни на что не жаловался и не плакал, хоть обстановку и температуру никак нельзя было назвать комфортной. Дождь окончательно смыл остатки дневного тепла, а под ветром, воющим за стенами на разные голоса, можно было легко окоченеть. Сибилла постаралась управиться побыстрее, и малыш очень скоро отправился на привычное место, под бронежилет, к материнской груди.

Бегун от помощи отказался, скорее всего не из гордости, а от стеснения. Сам промыл и смазал свои царапины, а потом, развернув сравнительно чистую тряпицу, раздал оставшееся от беззаботного и вкусного обеда мясо.

– Это все, – сказал он, облизывая пальцы. – У меня только кусок солонины на черный день…

Он подумал немного и добавил:

– Но если хотите, можем сожрать и сейчас…

– Придержи на черный день, – невесело ухмыльнулся Книжник. – Авось повезет и доживем…

Но на везение в вопросах выживания особо рассчитывать не стоило. Стоило полагаться на опыт, на темноту, царившую в заросших внутренностях лайнера, на умение выбрать позицию, дающую преимущество в ночной перестрелке, а уж потом на счастливый случай. Потому что везет только тем, кто заслуживает. Беспощадный не любит дураков, простаков и неумех и везение абы кому не посылает.

Они нашли себе убежище в помещении кинотеатра лайнера, забившись в небольшую комнату, расположенную над залом. Книжник сразу сообразил, что это синема: в одном из зданий Парка был точно такой же зал, Тим не раз расхаживал по огромному фойе, где висели чудом сохранившиеся лохмотья афиш, и по остаткам амфитеатра. Потом в осенние холода кто-то неосторожно развел костер рядом с кучей мусора в вестибюле, и здание выгорело дотла. Даже крыша обвалилась, выставив наружу черные ребра балок.