Не время умирать - [111]

Свободное падение оказалось коротким. Тим в полете развернулся спиной вперед и тяжело рухнул на нижнюю палубу. Он бы убился наверняка, но кугуар, вцепившийся ему в спину, не хотел отпускать добычу и потому сыграл роль подушки. Удар был настолько сильный, что из Книжника выбило дыхание, а то, что не треснул позвоночник, можно было считать истинным чудом.

Веса Тима хватило на то, чтобы оглушить пуму, но она была жива, и ее когти по-прежнему впивались в крепкую ткань чехла броника. Книжник попытался встать, но ему не удалось даже приподняться. Он с трудом отодрал липучки, заерзал, словно опрокинутый на спину жук, выбираясь из жилета, и вскочил на ноги. Потерявшая ориентацию пума все еще впивалась в броник когтями. Книжник вытащил из кобуры пистолет, в котором оставалось всего два патрона (их Тим берег на всякий случай для себя), и шагнул к дикой кошке, собираясь вышибить ей мозги.

И в этот момент пума прыгнула. Книжник плохо представлял себе, насколько она сильна и стремительна, но смог оценить ее мощь на собственной шкуре в тот момент, когда полетел, словно лист, подхваченный ураганным ветром.

Прямо перед ним была оскаленная пасть с мощными клыками, а несло из этой пасти так, что можно было умереть от одного запаха. Пума не прокусила ему лицо только потому, что он инстинктивно закрылся локтем и ей не хватило нескольких дюймов. Страх смерти делает даже неуклюжего чела ловким и способствует хорошей скорости реакции на опасность.

Еще не ударившись о палубу, Тим сунул руку с пистолетом между оскаленных зубов, так, что ствол уперся зверю в небо, и выстрелил.

Раз, два…

Мощные челюсти вцепились было в руку Книжника, намереваясь перемолоть кости предплечья на муку, но пули пробили мозг зверя, превратив содержимое черепной коробки в желе. Череп хищника лопнул, зубы разжались… По телу громадной кошки волной прокатилась судорога.

Книжник лежал, придавленный к металлу телом мертвого кугуара. Из приоткрытой пасти зверя ему за воротник лилась вонючая теплая слюна и горячая кровь. Казалось, что мертвая кошка весила тысячу фунтов, во всяком случае сбросить ее с груди у Тима получилось не с первого раза.

Он выполз из-под кугуара, и большая лобастая голова хищника глухо ударилась о железо. Книжник посмотрел наверх, разыскивая глазами дыру в палубе, оценил высоту, с которой упал, и понял, что пума сослужила ему хорошую службу.

– Эй!

В дыре появилась голова Бегуна.

– Ты там живой?

Тим попробовал ответить, но только просипел что-то нечленораздельное.

– Идти можешь?

Тим кивнул.

– Завалил киску? – спросил вождь, разглядывая мертвого кугуара. – Чел! Ты крут!

В голосе его слышалось неподдельное уважение.

– Поднимайся, убивец! Сибилла одного зверя крепко подстрелила, но они от нас слиняли и прячутся. Так что смотри в оба! Они где-то здесь!

Книжник встал, подобрал жилет и поискал автомат. Оружие, судя по всему, осталось на верхней палубе. Ни ножа, ни автомата… Тим сунул в кобуру разряженный, ставший совершенно бесполезным пистолет. Ни пистолета… Как голый.

Болела поясница, ребра, пожеванная пумой рука и плечо, которое она то ли прокусила, то ли вспорола когтями. Не чел, а ходячая травма, подумал Книжник и захромал вдоль ограждения к двери, ведущей во внутренние помещения. Ржавое железо под ним прогибалось, а кое-где сквозь него просвечивала нижняя палуба, но в целом тут металл сохранился лучше, чем на шлюпочной.

Он нашел лестницу и поднялся наверх, стараясь не думать, что в сумраке межпалубных переходов его может поджидать раненый кугуар с товарищем или подругой. В коридоре пахло грибами, лестница густо заросла какой-то ползучей дрянью, колючие листья которой цеплялись за одежду и отрывались от стебля с неприятным клацающим звуком.

Дверь с трудом повернулась на приржавевших петлях. Чудо, что она вообще открылась. Книжник выбрался на палубу, с которой только что падал. Сибилла держала на прицеле пустые рамы окон, через которые просматривалась внутренняя галерея, полностью заросшая зеленью. Возле окон виднелись брызги крови, кровь была и на листьях и на одной из ржавых рам. Не потеки, а именно брызги. Жрица не пострадала, зато Бегун выглядел так, будто сражался с сотней диких кошек, которые сообща рвали на нем одежду. Из дыр в бронежилете проглядывали пластины, трофейную «разгрузку» когти кугуара распустили на ленточки, а под глазом вождя наливался лиловым новый синяк.

– Упал, – пояснил он, жмуря подбитый глаз. – Неудачно.

Он потрогал грязными пальцами набрякшую опухоль и выругался.

– Через твой плот спотыкнулся, – добавил он. – Летел, как птица, чуть шею не свернул.

– Они внутри, – сказала жрица. – Одну пуму я зацепила.

– Одного, – поправил Бегун. – Точно вам говорю. Он через меня перепрыгивал. Чуть яйцами мне глаза не выбил.

– Нам тут до ночи сидеть, – Тим озадаченно покачал головой и поморщился от боли в шее. – А если они вернутся? Тут где-то мой автомат… Не видели?

– Вот.

Бегун протянул ему оружие.

– Что это у тебя с плечом? Перевязать?

– Погоди.

Книжник прислушался. Он ощущал растущее беспокойство. Ему почему-то стало не по себе – даже пот выступил на лице, а под бородой начала нестерпимо зудеть кожа.