Не время для драконов - [17]

— Тогда пойдем, — шепотом сказала Лой, теснее прижимаясь к нему. Они растворились в стене бального зала.

* * *

Крошечный закуток был специально создан Лой Ивер для таких вот стремительных свиданий. Тут был сумрак. Торн стоял, уронив руки и тяжело дыша — ну точь-в-точь неопытный мальчик перед первой в его жизни ночью. Она усмехнулась — насколько же сейчас больше ее сила!

— Смелее, мэтр, — улыбнулась она, одним движением освобождаясь от платья.

Он схватил ее, точно тонущий — спасательный круг.

— Ну же… — хрипло прошептала она.

Маг терял голову, и это было хорошо.

Торн прижался к ней.

— А теперь скомандуй своим выпустить Ритора, — нежно промурлыкала Ивер. Сталь сверкнула возле самого горла Торна; острие оцарапало кожу.

— Ч-что?! — Казалось, он сейчас рухнет бездыханным.

— Мне не нужны трупы на балу, — резко сказала она. — Ты хотел убить Ритора. Я не допущу этого. Сводите счеты где угодно, но не на моих землях. Ты понял, Торн? Скомандуй своим людям отступить. Слышишь? Иначе, клянусь, я перережу тебе глотку. Что потом будет со мной, ты уже никогда не узнаешь. — Она вновь коснулась лезвием его горла.

Торн захрипел.

— Сука…

— Не стоит ругаться, — мягко сказала она. — Ты не оставил мне выбора. Командуй!

Несколько мгновений он колебался, и Лой подумала, что он и в самом деле не из трусливых.

— Хорошо! Ты победила… сейчас.

Она почувствовала волну магии.

— Готово…

* * *

— Послушай, как тебе это удалось? — мрачно спросил Хор, когда они кончили заниматься любовью.

Лой пренебрежительно фыркнула.

— Для настоящего мага он слишком сильно хотел жить, — сказала она. Словно плюнула в лицо невидимому Торну.

* * *

Было у американцев когда-то такое наказание — обмазать преступника в смоле и вывалять в перьях. Виктор никогда не мог сообразить, в чем же воспитательный эффект такого мероприятия?

Кажется, сейчас он начал это понимать. Вымазанный с ног до головы в грязи, облепленный листьями, Виктор стоял перед хохочущей Тэль и никак не мог решить — что же ему делать. Смеяться, плакать, удирать, или отшлепать эту несносную девчонку, втянувшую его Бог весть во что?

Все-таки он выбрал смех. Уж очень нелепо выглядела Тэль. Как и он, впрочем. Виктор протянул руку, снял со щеки девочки прилипший лист.

— Как ты это придумал? — спросила Тэль.

— Ты же сказала, если что случится — падай, — невозмутимо ответил Виктор. — Вот. Я послушный.

Тэль снова хихикнула, уже тише. Виктор огляделся.

Полная чертовщина. Они были в лесу, и не в окультуренном, грязненьком подмосковном лесочке, а в нормальном, воскрешающем в памяти картины Шишкина. Холм, с которого они скатились, вроде бы наличествовал… вот только никакой тропинки Виктор на нем углядеть не мог. Небо, только что бывшее голубым, затягивали плотные тучи.

А самое главное — вокруг царила осень. Непоздняя, наверное, потому что было не так уж и холодно, но именно осень. С деревьев почти полностью облетели листья, лишь на вершинах осталось чуть-чуть бурого и желтого цвета.

И тихо. Очень тихо. Никогда так не бывает рядом с пляжами и прочими местами отдыха. Всегда находится придурок, решивший, что в нем гибнет певческий талант, или компания, включающая магнитофон на полную мощность…

— Где мы, Тэль? — спросил Виктор. Вопроса, где их странные преследователи, даже не возникло. Он просто чувствовал, что поблизости их нет.

— Дома. У меня дома, — Тэль провела ладошкой по лицу, стирая остатки крови. Ран не было.

— У тебя дома? — Виктор произнес эти слова медленно, по слогам. Только так и можно было заполнить звенящую пустоту, оккупировавшую сознание. Он не мог ни о чем думать. Не верил. Не мог поверить.

— Ну да. Ты обещал проводить меня домой.

— И… и где он, твой дом? В Серебряном Бору?

— Нет, — Тэль зябко обхватила руками тонкие плечики. — Гораздо дальше.

— Ага. Параллельные миры, — Виктор попытался ехидно усмехнуться, правда, получалось это у него не слишком.

— Называй как хочешь. — Тэль безуспешно попыталась убрать с лица пропитанную грязью прядь. — Пойдем, тут неподалеку озерцо. Вымоемся.

— В такой холод?! — с ужасом произнес Виктор.

— Иначе замерзнем, — наставительно произнесла Тэль.

Холод с каждой минутой все крепче вцеплялся в их мокрую одежду невидимыми когтями.

— Бежим! — Тэль потянула Виктора за руку. И они вновь побежали.

Осенний лес многозвучен и мягок. Он обволакивает тебя, ты погружаешься в него, растворяешься в нем, и вот — уже не идешь — летишь, не чувствуя ног. С Виктором такое случалось нередко — даже в хилых и замусоренных перелесках «ридной Подмосковщины». Здесь же лес с первого мгновения, с первого вдоха вошел в него; все казалось странно знакомым, хотя многих деревьев Виктор узнать не мог. Вот, скажем, это, корою — граб, а листьями — чистый клен. Или вот — похожее на ольху, а длинные серебристо-золотые сережки на ветвях и вовсе ни к селу ни к городу.

Лес был чужим… и не был. Они с Виктором встретились словно два брата после очень, очень долгой разлуки.

Виктор и Тэль бежали по мягкому ковру палой листвы, проскальзывая сквозь облетевшие кустарники, мимо давно павших лесных исполинов, уступивших свет, воздух и землю молодым. Так бывает всегда, и нечего горевать об этом. Смерть есть орудие Жизни — не более того.