Не возжелай мне зла - [54]

Нажимаю кнопку «Контакты» в начале главной страницы, и на экране появляется номер телефона. Охваченная любопытством и мрачными предчувствиями, набираю номер на мобильнике, слышу несколько гудков, а потом жизнерадостный женский голос:

— Сандерсоновская академия сценических искусств. Слушаю вас.

— Здравствуйте. Я подумываю отдать свою дочь в ваше заведение. Нельзя ли как-нибудь заехать, познакомиться со школой поближе?

— Конечно! Минутку, сейчас взгляну на расписание директора.

Слышу, как открывается и закрывается дверца, шуршит бумага, потом удар, словно на пол упала тяжелая книга.

— День открытых дверей вы уже пропустили, но родителей будущих учениц директор принимает после обеда. Сейчас посмотрю… Завтра у нее окно в половине четвертого, вас устроит?

Быстренько подсчитываю. У меня прием заканчивается самое позднее в час. Днем женская консультация, но акушерка обычно справляется сама, ко мне обращается в исключительных случаях, если проблема серьезная.

— Да, — говорю я, — вполне.

Она записывает мое имя и телефон и спрашивает:

— Вы придете с дочерью?

— Нет, одна, если позволите.

— Разумеется. Не могли бы вы уточнить, какая область искусства ее особенно интересует?

Быстренько проглядываю сайт.

— Она у меня прекрасная музыкантша. Играет на скрипке и фортепьяно, но еще хотела бы приобрести актерские навыки.

Если честно, Лорен скрипку бросила, к фортепьяно тоже подходит не часто, только когда нужно откупиться, чтобы я разрешила отправиться к подружкам с ночевкой или посидеть за компьютером. А что касается актерства… В школе они ставят спектакли, но ей всегда достаются самые маленькие роли, и к большему она не стремится.

— Сейчас запишу. Это для того, чтобы в беседе с директором вы сразу перешли к делу.

— Большое спасибо и, надеюсь, до завтра.

Кладу трубку, секунды две сижу неподвижно, потом закрываю лицо руками. Что я делаю? Разве так нужно себя вести в этой ситуации? Затевать самостоятельное расследование, оставляя за собой липкий след лжи? Разве не нужно просто передать информацию О’Рейли, ведь он должен решать, есть ли в ней что-то серьезное?

«Нет, сначала я сама получу что-то конкретное, хоть что-нибудь», — говорю я себе.

«У тебя уже есть конкретная информация, — спорит со мной внутренний голос. — Ты убедилась, что между Тесс Уильямсон и Кирсти Стюарт есть связь. А Кирсти Стюарт — дочь Сэнди Стюарт».

Еще несколько минут сижу и размышляю. Нет, О’Рейли об этом сообщать рановато. Дело слишком личное. Я совершила роковую ошибку, и сначала надо выяснить, не вернулась ли она ко мне через много лет бумерангом. Прежде я не всегда понимала, зачем люди утаивают информацию от полиции, но теперь понимаю. Для того, чтобы кое-что проверить, ради самосохранения. Ситуация в моих руках, и пока не случилось еще что-нибудь, я надеюсь, что смогу держать все под контролем.

На следующий день прием идет четко по часам. Прошу коллегу, но не Лейлу, с ней мириться еще рано, в случае чего подменить меня на время женской консультации. До Ливингстона добираться не больше сорока минут, но на кольцевой частенько бывают пробки, и я выезжаю пораньше. По дороге продумываю, какие вопросы обычно задают родители: про учебный процесс, про экзамены, про условия занятий, про отношения среди учащихся, бывают ли конфликты, как на это реагируют педагоги, как в заведении заботятся о здоровье детей и так далее, — и когда сворачиваю с трассы, в голове уже готов полный список. До академии еще мили три по дороге, обсаженной каштанами, с обеих сторон стелются обработанные поля. Школа располагается в нескольких разбросанных как попало зданиях самых разных архитектурных стилей. Следуя указателю, направляюсь к самому старому из них, квадратному строению Викторианской эпохи, когда-то великолепному, но теперь несколько обветшалому, идеально симметричному, если не считать поздней пристройки сбоку — безобразной, с плоской крышей, торчащей, как карбункул на изящной ножке.

Ставлю машину на стоянке для гостей, через парадную дверь попадаю на небольшое стеклянное крыльцо, окруженное цветущими и благоухающими на солнце гардениями и бегониями. Дверь в школу из сплошного стекла, через нее хорошо виден вестибюль с изгибающейся лестницей и четырьмя дверьми по углам. Парадный вход оборудован вахтой, над которой замечаю камеру видеонаблюдения, все это резко контрастирует с интерьером, выполненным, скорее, в стиле середины двадцатого века, тогда как на дворе двадцать первый.

Нажимаю кнопку звонка и жду. Сердце бухает, словно хочет выскочить из грудной клетки, я очень беспокоюсь, что кто-нибудь из персонала меня узнает. Эдинбург совсем рядом, а присуждение премии «Женщина города» широко освещалось в «Курьере». Может, стоило представиться чужим именем, но тогда меня легко уличили бы во лжи, а пока я просто интересуюсь, не подойдет ли эта школа для Лорен. Ничего предосудительного я не делаю, если не говорить о том, что сотрудники школы потратят на меня драгоценное время. И законов не нарушаю.

Одна из четырех дверей открывается, из нее выходит девушка. Высокая блондинка не старше Лорен. Отпирает парадную дверь и улыбается.