Не вооружен, но мамонтоопасен - [13]

Бимзи изящно изогнулась, положив тонкую руку на роскошное бедро, и призывно качнулась в зал:

– Может, потому, что я бесподобно исполняю танец живота и, – ресница-опахала кокетливо дрогнули, – отлично работаю мышцами таза?

– Вопросы здесь задаю я! – зловеще ухмыльнулся визирь.

Зрители охнули, все, как один.

– Вы слышали вопрос?

– Да, – пролепетали собравшиеся.

– Пип-пип, старина, – тихо пискнул Тодсворт. – Я обнаружил в колоннах эмоционально-речевые анализаторы. И кое-что ещё.

– Позвольте напомнить вам, – медоточил визирь, – что вы присутствуете на заседании Верховного суда Его Высочества и ложные показания, данные мне, Верховному судье принца Абдула, караются по всей строгости закона. А теперь…

Визирь выждал, пока по рядам зрителей прокатится легкий ропот взволнованных голосов, и продолжил:

– Третий и последний вопрос на выживание. Ответьте на него, Бимзи бин Джалеби, и вас ждет восхитительная, полная опасностей ночь с Его Королевским Высочеством. Почему вы, Бимзи бин Джалеби, влюблены в моего принца? Говорите правду и ничего, кроме правды. У нас есть детекторы лжи, и мы умеем ими пользоваться!

– Хмм, – лукаво улыбнулась Бимзи бин Джалеби, с напускной скромностью поглядывая в зал. Затем, решив, что честность вкупе со скорость и есть беспроигрышный вариант ответа, затараторила:

– За-то-что-он-имеет-златые-горы-но-это-не-единственное-что-мне-…

– Довольно! – властно крикнул ибн Баши-Бузук и хлопнул в ладони. Свист катаны одного из евнухов – и речь Бимзи бин Джалеби прервалась, так и не успев как следует начаться. Алым фонтаном брызнула кровь. – Что ж, будем рубить с плеча и скажем откровенно – набитых дур Его Высочество на дух не переносит, так же, как, впрочем, и охотниц за сокровищами.

Визирь многозначительно посмотрел на остальных, побледневших, как полотно, участниц и широко улыбнулся. Деваться им было некуда – их стерегли, как зеницу ока.

– Итак, одна голова – хорошо, а две – лучше. Кто на новенького?

– Кошмар, – ужаснулся я.

– Расслабься, старина, всё будет хорошо, – и Тодсворт дружелюбно пихнул меня «одурманителем».

Но судьба-злодейка в лице ибн Баши-Бузука, видимо, решила иначе. Визирь плотоядно оскалился на сбившихся в стайку конкурсанток и – по тому же закону подлости, по которому бутерброд всегда падает маслом вниз, если, конечно же, вначале предусмотрительно не уронить его на пол, а потом только намазать маслом – уставился на Лауру. Ну, а на кого же ещё!

– Вы! Да-да, вы! Безо всяких сомнений – вы! – ликующе заорал этот мерзопаскостный тролль.

– Подойдите сюда, дорогая, ближе, ближе! Как вас зовут? Лаура бин… А, Лаура Бинари! О, душистый цветок, благоухающий машинным маслом и керамической плиткой! Эх, если бы моя ходовая часть всё ещё работала, я бы не упустил возможности поиграться с ее рычажками и валиками, – доверительно сообщил он нам.

Лауру передернуло от отвращения, и она поплотнее запахнулась в легкую просвечивающую шаль.

– Первый вопрос! Ваша задница – это устройство ввода?

Ларура отрицательно тряхнула головой. Зал затих. Я сидел, вытянувшись, как струна, до боли сжав кулаки. Неужели, неужели же я ничего не могу сделать?!

– Второй вопрос! Ваша задница – устройство вывода?

Лаура молча покачала головой. Я пытался поймать её взгляд, но тщетно. Меня затрясло от страха. Если Лаура молчит – жди беды.

– Что ж, подведем итоги. Раз ваша задница не является ни устройством ввода, ни устройством вывода, следовательно, ваша задница – это полная жопа?

Десять бесконечно долгих секунд Лаура мрачно разглядывала ибн Баши-Бузука, а затем вкрадчиво, с благородным венерианским акцентом произнесла:

– К слову сказать, «задница», о которой вы столь печётесь, настоящая человеческая, но вам от неё ничего не обломится – сколько ни говори «задница», яйца обратно не вырастут.

Я вскочил, намереваясь броситься к сцене, но ибн Баши-Бузук вскинул над головой руки и закричал:

– Ура победительнице!

Публика заревела от восторга.

– О, моя чудесная роза, вы успешно прошли испытание, добро пожаловать во второй тур! Слушайте, благородные дамы и господа, и не говорите, что вы не слышали! Эта незабываемая сладостная ночь, ночь восторга и упоения в объятиях Его Высочества принца Абдула по праву принадлежит Лауре Бинари!

Зрители загомонили.

– Воистину незабываемая ночь, говорю я вам, ночь, которая не успеет стереться из памяти Лауры, ибо жить ей потом останется совсем, совсем недолго. Но что делать – за удовольствие надо платить!

Визирь захихикал.

Меня бросило в жар – чёрт возьми, пора вступиться за честь дамы, как подобает истинному рыцарю. Но только я шагнул вперед, как две тяжеленные ручищи легли мне на плечи и пригвоздили к полу.

– Тихий час, – зарычал страж, схвативший моё левое плечо. Его напарник, ухмыляясь, многозначительно чиркнул ногтем по острию кинжала.

– Ножки пора протянуть… В кроватке, – оскалился он.

– Да-да, – произнес я, как во сне. Моё внимание было приковано к сцене, где Лаура отчаянно, но тщетно сражалась с чудаковатыми, похожими на Эджи, громилами-охранниками, которые осторожно обматывали ее филигранной серебряной цепью.

– Если вы не возражаете, уважаемая мисс, я бы посоветовал вашему хозяину двигать отсюда, если, конечно, он не желает двинуть коней…