Не видя звёзд - [20]

– Что именно?

– Прости, мне нужно… – дер Даген Тур топнул ногой. – Теодор, карандаш и бумагу!

– Да, мессер. – Сидящий рядом с кучером слуга среагировал с таким спокойствием, словно хозяин ежедневно… ну, или не реже трёх-четырёх раз в неделю просил среди ночи письменные принадлежности. А главное – к полнейшему изумлению Киры – Валентин приказал кучеру остановить коляску и протянул Помпилио искомое. И тут же отвернулся, поскольку не получил разрешения знать написанное.

Кире разрешение не требовалось, и она увидела короткую фразу: «Почему он так себя повёл?», подписанную коротко: «П».

– Гарчестоун!

– Мессер!

Один из всадников оказался рядом, но спешиваться не стал – повинуясь жесту дер Даген Тура, он лишь склонился в седле.

– Передать дару Александру, – распорядился Помпилио, заклеивая подготовленный Валентином конверт. – Дар должен прочесть это сейчас.

– Он прочитает, мессер.

Гарчестоун отдал честь и развернул коня. И можно было не сомневаться в том, что дар Александр Шиде прочитает послание «сейчас», даже если он уже покинул Искеполис.

А после того как коляска вновь пришла в движение, Помпилио прикоснулся к руке жены и негромко сказал:

– Поговорим обо всём позже. И не сегодня.

– Тебе нужно подумать? – поняла рыжая.

– В том числе, – не стал отрицать дер Даген Тур. – Кроме того, сейчас нас ждёт ещё одна встреча, которая вызовет у тебя вопросы.

– Ещё один сюрприз?

– Ты ведь знаешь, я люблю их устраивать.

– Ты в этом деле большой мастер. – Кира выдержала коротенькую паузу, после которой уточнила: – И в этом тоже.

Дер Даген Тур улыбнулся.

– Боюсь даже спрашивать, что ждёт меня завтра.

– Ты чего-то боишься? – притворно удивился Помпилио.

– Опасаюсь.

– Ты?

– Перестань придираться к словам.

– Не давай повода.

Тем временем коляска подъехала к «Амушу», и Кира увидела стоящие у гондолы дрожки. Освещены они были слабо, лишь находящимся шагах в пятнадцати светом дежурного фонаря, но рыжая поняла, что в дрожках сидит закутанная в плащ женщина. Именно женщина.

– У нас будет пассажир?

– Временный офицер, – уточнил дер Даген Тур. – Я нечасто беру на «Амуш» пассажиров.

Судя по всему, подъехала незнакомка недавно: Дорофееву только доложили, и Базза как раз выходил из гондолы. Помпилио сделал капитану знак дожидаться, помог жене сойти с коляски и остановился, ожидая, когда закутанная в плащ женщина покинет дрожки и подойдёт. Из чего Кира и Дорофеев сделали вывод, что незнакомка дер Даген Туру не просто не ровня, но даже не адигена.

И не ошиблись, но увидели совсем не то, что ожидали: когда женщина откинула капюшон, рыжая с трудом сдержала изумлённо восклицание. И понадеялась, что скудное освещение не позволило незнакомке разглядеть то выражение, что на мгновение появилось на её лице.

Выражение, которое часто – очень часто – появляется на лицах людей при встрече со спорки.

С потомками тех, чьих предков искорёжил, но не убил страшный Белый Мор.

Во времена пандемии карантинные отряды далеко не всегда уничтожали заражённых. Случалось, и довольно часто случалось, что им предлагали выбор: смерть от меча или межзвёздное путешествие в один конец. И если несчастные выбирали второй вариант, астрологи наводили Вечную Дыру на подходящую для жизни планету, открывали переход, и толпы заражённых… или тех, кто считался заражённым… или тех, кто бежал от заражённых… отправлялись в новый мир. Им позволяли взять с собой припасы, инструменты, оружие, семена… другими словами всё, что могло пригодиться для создания колонии. Но, кроме припасов, беженцы несли с собой и безжалостную заразу Белого Мора, а потому бо́льшая часть вынужденных переселенцев вымерла вскоре после перехода – их следы находили рейдеры Астрологического флота или новые колонисты, пришедшие на те же планеты в Эту Эпоху. Но некоторым везло: болезнь отступала, и на планете появлялись поселения переживших Мор людей. Выживших, но изменившихся и внешне, и внутренне.

Порченные вызывают отвращение – это общая черта, хотя уродства спорки различаются: у одних отвратительная, покрытая струпьями и язвами кожа; у других слезящиеся глаза, клочья шерсти по всему телу; гипертрофированные черты лиц… Белый Мор наделил своих детей множеством мерзких знаков, но были и те, кого он пощадил. И первые среди них – синеволосые выходцы с планеты Куга, известные тонкой, достойной кисти лучших художников красотой.

Именно ею отличалась стоящая перед Помпилио женщина с синими волосами – тонкой, нежной красотой. На вид не более тридцати лет, но внешность кугианцев обманчива, и женщине могло быть как двадцать, так и пятьдесят. Больше вряд ли, поскольку нечистые редко доживали до полувекового юбилея.

– Меня зовут Аурелия, мессер, – произнесла спорки, глядя дер Даген Туру в глаза. – К вашим услугам.

Помпилио промолчал, глядя на неё в упор. Несколько мгновений женщина крепилась, но затем всё-таки поклонилась. Однако достоинство, с которым она склонила голову, а главное – выдержанная пауза, показали Кире и Дорофееву, что Аурелия – ведьма. Причём не из последних.

Обладательницы сильнейших гипнотических способностей стали главной причиной, по которой люди позволили нечистым войти в своё общество: после того как ведьмы стали заботиться о бортовых астрологах, количество самоубийств среди них уменьшилось наполовину, и Герметикон вздохнул с облегчением.