Не видя звёзд - [11]

Несколько мгновений старший Кахлес молчал, тщательно обдумывая услышанное, затем усмехнулся:

– Удерживать тебя я не стану.

– И не нужно, – кивнул дер Даген Тур. – Я прекрасно понимаю, о чём ты говоришь, брат, понимаю твои резоны и опасения, но я должен отправиться в Туманность.

– Именно должен? – прищурился Антонио.

– Именно должен, – серьёзно подтвердил Помпилио. – Во-первых, все знают историю Тринадцатой Астрологической экспедиции, и если я раскрою тайну, мой авторитет укрепится многократно, что существенно поможет в тех делах, о которых ты только что говорил. В продолжении этих дел.

– Твой авторитет высок и не подвергается сомнению.

– Если получится у дер Жи-Ноэля, говорить будут только о нём. Я очень хорошо отношусь к адмиралу и не против того, чтобы он стал героем. Но не сейчас. К сожалению для него, сейчас я не могу себе этого позволить. Не ему – себе.

– Я тебя понимаю, – после короткой паузы, ответил дар.

– Вторая и главная причина, по которой я должен присоединиться к Девятнадцатой Астрологической экспедиции, заключается в том, что у меня есть абсолютно чёткое ощущение, что без меня они не справятся.

– Ощущение?

– Ты знаешь, что оно меня редко подводит. – Помпилио жестом попросил дара не прерывать его, помолчал и продолжил: – Я действительно хороший путешественник, брат, у меня великолепный цеппель и отличная команда, способная справиться с любой проблемой. Чтобы ни случилось в Туманности, они не запаникуют.

– С этим трудно спорить.

– Ещё труднее спорить с тем, что Туманность очень важна для Линги. Мы получим в своё распоряжение десять планет, и один Хеш знает, что мы на них обнаружим. Это укрепит наши позиции, а значит, я должен проследить, чтобы Экспедиция выполнила поставленные перед ней задачи. Я должен.

Несколько мгновений Антонио вертел в руке бокал, после чего сделал маленький глоток вина и кивнул:

– Хорошо.

– Хорошо? – Помпилио не ожидал, что брат так быстро сдастся.

– Хорошо, – повторил дар. – Я понял, что не сумею отговорить тебя и не собираюсь приказывать. Ты отправишься в Туманность, но тебе придётся принять мои условия.

– Звучит угрожающе.

– Не обсуждается, – жёстко произнёс старший Кахлес. – Ты их принимаешь как вассал.

Дер Даген Тур кивнул, едва заметно усмехнулся и спросил:

– Что за условия?

– Тебе понравится. – Антонио посмотрел на часы. – У меня не так много времени, так что, начиная с этого момента, ты просто слушаешь и киваешь.

– Излагай, – вздохнул Помпилио, разливая по бокалам вино.

– Но прежде чем ты услышишь условия, я хочу знать, собираешься ли ты рисковать и жизнью Киры тоже?

И дер Даген Тур вздрогнул, разлив на стол несколько красных капель.

* * *

– Так, с запасом продовольствия всё в порядке, – подвёл итог Дорофеев, проставляя последнюю «галочку». – Полный комплект.

– Как обычно, капитан, – поддакнул Бабарский, глядя на Дорофеева снизу вверх. – Насчёт поесть я никогда не забываю. Вы ведь знаете – у меня жуткая язва, требуется сложная диета, и благодаря мне, а точнее моему ужасному желудку, команда имеет возможность наслаждаться деликатесными диетическими продуктами.

В действительности разнообразие бортового меню обу-славливалось исключительно капризами Помпилио, который хоть и был опытным путешественником, никогда не отказывал себе в удовольствии вкусно поесть. В результате офицеры «Амуша» питались как в лучших ресторанах Линги, да и нижние чины не жаловались.

Дорофеев всё это знал, но напоминать не стал, подписал ведомость и уточнил:

– Расчёт запасов?

– Месяц автономного, – тут же ответил ИХ.

– Отлично.

Несмотря на то что в составе Экспедиции числилось несколько грузовых цеппелей с массой разнообразных припасов, Дорофеев предпочитал держать на борту собственный запас продовольствия на случай непредвиденных обстоятельств. И вообще, собственный запас всего. За комплектацию отвечал суперкарго, и перед каждым путешествием они с капитаном тщательно изучали содержимое трюма.

И выглядело это достаточно комично, поскольку на фоне крепкого, хоть и не такого мощного, как Бедокур, Дорофеева Бабарский казался ещё нелепее обычного.

Рост его едва дотягивал до ста шестидесяти сантиметров, а сложением ИХ напоминал мячик – мягкий и круг-лый: круглый животик, обтянутый жилетом, круглое лицо – из-за круглых щёчек, нос картошкой, нос и маленькие губы бантиком. А завершали картину выбранного Бабарским образа длинные, до плеч, волосы, которые он зачёсывал назад.

Несмотря на офицерскую должность, одеваться суперкарго предпочитал в дорожный костюм, достаточно дорогой, но неброский – он ценил удобство, но сделал так, чтобы лишь опытный взгляд смог определить, что одежда сшита на заказ, а не приобретена в магазине готового платья. И всегда таскал наплечную сумку, подобно фокуснику извлекая из неё необходимые предметы.

Сейчас, к примеру, он достал из сумки – почему-то из сумки, а не из кармана пиджака, – носовой платок, шумно высморкался, не забыв пожаловаться на «проклятую пыльцу», и предложил:

– Можем перейти к осмотру следующего отсека.

– А что за ящики с «колониальными товарами»? – поинтересовался Дорофеев, не спеша выходить из помещения, которое предложил покинуть ИХ.