Не верь никому - [62]

— Скажи об этом моей начальнице. Уверена, ты ее убедишь.

— Слушай, когда у тебя выходной?

— Завтра.

— Приезжай ко мне. Я покажу тебе пляж, проведу экскурсию по усадьбе. Она гораздо больше, чем кажется с дороги.

— Ладно, приеду. — Перл заметила едва заметную ухмылку на губах Акила, который притворялся, что не слушает их, и, видимо, считал, будто она не догадывается, с какой целью Бриджес приглашает девушек в свой коттедж. Тристан, по крайней мере, открыто заявил о своих намерениях; Перл хотелось спросить, где он сегодня, но она не доверяла своей способности сделать равнодушное лицо и опасалась, что Бриджес прочтет в ее вопросе слишком много. Ее беспокоила мысль о том, что Тристан сейчас один и ничто не отвлекает его от покоробленной жаром огня кинопленки, крутящейся в его голове с приближением ночи.

В конце дня Перл отправилась на поле для гольфа встречать отца. На этот раз ей не пришлось отыскивать его — он вместе с другими смотрителями запирал на ночь служебные постройки. Отец обнял ее за плечи, и они вместе двинулись к машине.

На обратном пути долго молчали, потом Перл произнесла:

— Ты подумал о том, что я сказала? — Девушка смотрела на руки отца, которые слегка дрожали. — О том, чтобы уехать с острова?

После вчерашнего утреннего разговора она предполагала, что отец может рявкнуть в ответ, но он только приглушил радио.

— Подумал. Я не знаю. Тебе, наверно, не хочется уезжать. Это ведь и твой дом тоже.

Перл вспомнила о Ризе, о коробках, составленных на заднем сиденье его машины, и тоска снова сжала ей сердце.

— Мне все равно, — тихо проговорила она, и отец не стал задавать вопросов.

Они поужинали. Отец беспокойно елозил кружкой с кофе по подставке, и Перл буквально ощущала его жажду спиртного и усилия воли, необходимые, чтобы даже не взглянуть на холодильник, где ждали несколько бутылок пива. Убирая со стола, Перл отважилась сказать:

— Тебе не обязательно справляться с этим одному.

Отец положил свою ладонь на ее руку.

— Я не один.

— Я поискала в интернете — нашла координаты местного общества анонимных алкоголиков, они собираются каждую неделю. Может, тебе стоит туда сходить?

— Может быть. — Он снова взялся за кружку с кофе, а Перл подошла к раковине. Свет закатного солнца лился в окно и слепил глаза.

Решение встретиться с Ризом далось нелегко. Перл обдумывала его пару часов; на самом деле ей хотелось остаться в своей комнате и упиваться жалостью к себе, но она помнила, что накануне он просил ее не убегать, а она все-таки ушла. Вовсе ни к чему усугублять положение, с нее хватило и прошлого раза, когда они несколько дней не разговаривали.

Еще труднее было оставить дома отца, который сражался с собой, чтобы не уйти в «Таверну», ведь в присутствии дочери он с большей вероятностью воздержится от пагубного шага.

— Я ненадолго, — сказала Перл, но он лишь махнул ей рукой, усевшись смотреть шестичасовые новости с еще одной чашкой кофе.

Перл подъехала к каретному сараю, готовясь увидеть пустое и темное жилище Риза, уже переехавшего в квартиру в центре города. Она вошла, поднялась по лестнице и постучала в дверь — по привычке, а не в ожидании ответа.

Раздались шаги, и на пороге показалась Индиго: босая, в джинсовой юбке и блузке с рисунком в виде турецких «огурцов» и с бретелькой через шею, в ушах массивные серебряные кольца.

Перл не сразу смогла выговорить:

— Можно увидеть Риза? — Спрашивать у соперницы разрешение на это было все равно что глотать битое стекло.

— Его нет. Он перевозит вещи на новую квартиру. — Индиго отступила от порога, жестом приглашая гостью войти. — Скоро должен вернуться.

Перл поколебалась. Матрас Риза и пластиковые ящики были еще здесь; Индиго складывала его одежду в картонную коробку. Перл уже повернулась, чтобы уйти, но мысль о ключах, спрятанных в кошельке, заставила ее переступить через порог. Индиго не оглянулась, но Перл почувствовала ее напряжение.

— Давно вы решили съехаться?

— Где-то неделю назад.

Перл оглядела комнату, понимая, что у нее больше никогда не будет повода приходить сюда.

— Теперь многое изменится.

Индиго тихо фыркнула, бросив в коробку фланелевую рубашку.

— Теперь он оставит свою зубную щетку у меня в доме — да, это большая перемена.

— Я имела в виду — для меня, — случайно вырвалось у Перл. Вообще она не собиралась произносить это вслух: показывать счастливой сопернице свои чувства было верхом глупости.

Индиго молчала и не делала своего выстрела; наверно, просто не удостаивала ее ответом. Перл прочистила горло и рискнула завести разговор:

— На днях я сказала тебе, что слежу за теми парнями, и ты ответила: «Это хорошо». Можно спросить, какие у тебя с ними счеты?

Индиго встряхнула и сложила джинсы Риза.

— Я иногда помогаю бабушке убирать. Однажды я встретила их… и они стали приглашать меня на вечеринки и все такое. — Она пожала плечами. — Просто я знаю, какие они на самом деле, вот и все.

— Не похоже на хвалебный отзыв.

Индиго взглянула на нее.

— Неужели ты их еще не раскусила? — Бронзовые тени и загибающаяся кверху линия подводки для глаз придавали ей сходство с Клеопатрой. — Эти парни водятся с девушками только с корыстными намерениями.