Не уходи - [106]

— Да. — Лизетт сидела на траве, положив голову на грудь Грега, но, услышав эти слова, выпрямилась. Она почувствовала необходимость отстраниться от Грега, прежде чем продолжать этот разговор. — Я уже много лет хочу поговорить с тобой, Грег. С того самого момента, как ты вернулся в Вальми после окончания войны.

— Так почему же не поговорила? — спросил Грег, стараясь сохранять спокойствие.

Повисло молчание. Лизетт устремила вдаль невидящий взгляд.

— Потому что боялась, — вымолвила она наконец.

— И до сих пор боишься? — Грег нахмурился.

— Нет. Худшее, что могло произойти, уже произошло. Ты разлюбил меня.

— Но это неправда! — Грег схватил ее за плечи и повернул к себе.

— Ты сам предложил, чтобы мы спали отдельно. И возобновил связь с Жаклин Плейдол.

— Я предложил это, надеясь, что ты скажешь «нет». Просто хотел дать тебе понять, к чему может привести твоя холодность.

Лизетт пристально посмотрела на Грега:

— А Жаклин Плейдол?

— Я вернулся к ней, так как был потрясен тем, что произошло между нами. Она успокоила меня, утешила, а я по глупости уступил.

— И она до сих пор успокаивает и утешает тебя?

— Боже мой! Неужели ты думаешь, что у меня с ней до сих пор роман? — Увидев, как смотрит на него Лизетт, Грег обхватил голову руками. Если он признается, что порвал с Жаклин, ему придется сказать о другой связи, возможно, еще более оскорбительной для Лизетт. — Жаклин хотела от меня того же, что и всегда, — замужества. Но я предупредил ее, что это невозможно. Несколько месяцев назад она уехала во Францию, и с тех пор я не видел ее. В своем единственном письме Жаклин сообщила, что выходит замуж за француза. Вот и все. — Увидев, что Лизетт испытала облегчение, Грег продолжил жестокие признания: — Я горько обидел Жаклин, поэтому решил никого больше не обижать подобным образом. У меня были и другие женщины, Лизетт, но они знали, что я не намерен жениться на них.

— А сейчас у тебя кто-нибудь есть?

Грег чуть заметно пожал плечами:

— Да. У меня есть женщина в Нью-Йорке.

По его тону Лизетт поняла, что эта женщина почти ничего не значит для Грега.

Лизетт понимала, что теперь он ждет признаний от нее.

— Мне трудно сказать то, что я хочу. — Голос Лизетт дрогнул, когда она увидела, что Доминик и Мелани возвращаются к ним. — Это касается Люка… а я предпочла бы не говорить о нем, пока Мелани гостит у нас.

Грег взглянул на приближавшихся детей.

— Хорошо. — Он понимал, что слова Лизетт отнюдь не обрадуют его. — Оставим откровения, касающиеся Люка, до отъезда Мелани. — Поднимаясь, Грег услышал тихий вопрос Лизетт:

— А другие откровения?

— А есть и другие?

Она кивнула.

— Они ждали все эти годы, — решительно сказал Грег, помогая жене подняться. — Подождут еще две недели.

Лизетт испытала такое облегчение, что у нее подкосились ноги. Это отсрочка… что бы ни произошло после того, как она расскажет Грегу об отце Доминика и о своей связи с Люком, впереди еще две недели. За это время она докажет Грегу, как сильно любит его.

* * *

Ночью, когда дети уснули, они занялись любовью. Муки и страдания, преследовавшие их столько лет, отступили. Казалось, после рождения Люси они вновь очутились под крышей коттеджа мадам Шамо и снова познавали друг друга, охваченные первой страстью.

— Я люблю тебя… люблю… люблю… — шептала Лизетт, когда Грег накрыл ее своим телом. Его ладони ласково гладили мягкие изгибы ее бедер, а губы жарко целовали шею и набухшие розовые соски. Голова Грега скользнула ниже, и Лизетт вскрикнула от удовольствия, ее бедра подались навстречу ему, а пальцы погрузились в его волосы, когда горячий, пытливый язык нашел то, что искал.

С губ Лизетт слетел стон наслаждения, ибо ласки Грега доставляли ей истинное блаженство. У нее возникло ощущение полета, полета во сне, словно у Лизетт появились крылья и она парила высоко над землей. Не в силах больше сдерживаться, Грег со стоном вошел в нее. Лизетт задохнулась и крепко обняла его, понимая, что в этот раз ее не охватит оцепенение, а оргазм, испытанный ими одновременно, будет таким же потрясением, как все случившееся той далекой ночью в Сент-Мари-де-Пон.

— Я люблю тебя, Лизетт… люблю… — хрипло прошептал Грег.

Их тела двигались в едином ритме, устремляясь к пику блаженства. Грег услышал, как Лизетт выкрикнула его имя, и, задрожав от оргазма, вдруг понял, что они зачали еще одного ребенка.

Лизетт казалось, что она в Вальми, в башне, в объятиях Дитера. Она перенеслась в те дни, прекраснее которых у нее не было ни до, ни после. Лизетт наслаждалась каждым мгновением, пытаясь запечатлеть их в памяти навечно.

* * *

— Я не хочу, чтобы Мелани возвращалась в Лондон, — заявил Доминик, когда закончилась первая чудесная неделя и началась вторая.

Лизетт обняла сына, боясь, что он увидит боль в ее глазах.

— Я тоже не хочу этого, дорогой, — прошептала она.

Когда огорченный мальчик ушел, Лизетт со страхом подумала, не перестанет ли Грег относиться к нему как отец, узнав правду. Своим признанием она поставит под удар не только свое счастье, но и счастье Доминика. Если так, ей придется заплатить ужасную цену. Оставалось молиться о том, чтобы ее простил не только Грег, но со временем и Доминик.