Не убий. На ловца и зверь бежит - [4]

Тонкий, вдумчивый, обладающий аналитическим складом ума, Станислав Арнаутский не гнушался черновой работы, никогда и ни в чем себя не переоценивал и не рассчитывал на протекцию, за отсутствием таковой. Годичная стажировка показала, что молодой адвокат испытание на профессиональную пригодность выдержал блестяще.

Он не отказывался защищать рецидивистов, бомжей и бродяг, участвовал в делах по назначению, за которые не полагался гонорар. Доскональное знание дела, приличное владение законодательством и сочувствие к оступившимся и почти пропащим позволяли ему работать вдохновенно, получать от этого удовлетворение.

После приема в адвокатуру у него появилась стабильная клиентура, знакомства, связи. Через какое-то время он со своими молодыми коллегами организовал юридическую фирму и возглавил ее. Независимость психологическую дополнила независимость материальная. Все свидетельствовало об его устойчивом положении в жизни.

Арнаутскому пока не довелось участвовать в заседании суда присяжных, но он очень внимательно следил за тем, как разворачивалась деятельность этого судебного органа, жадно читал мониторинг, летопись судебной практики, слушал рассказы бывалых адвокатов, сетования прокуроров, бывших однокурсников, потерпевших неудачу в судебных процессах.

Однажды он оказался свидетелем горячего спора между бывшими сокурсниками — адвокатом Юрием Колесниковым и прокурором Михаилом Ледневым. Возбужденные, они нервно курили в коридоре городского суда после только что закончившегося суда присяжных. Присяжные признали невиновным Марченко Валерия в убийстве двоих собутыльников, поскольку его версия о необходимой обороне от их посягательств, по мнению суда, не была опровергнута. Колесников торжествовал:

— Вот это правосудие! Народ правильно понимает. Три алкаша, все друг друга стоят. На месте Марченко мог оказаться любой из этой троицы. Пьяная ссора, все схватились за бутылки. Тут уж кто первый успеет…

— Убить другого… — возмутился Леднев, — Ты-то, как юрист, понимаешь, что это настоящий криминал… Можно допустить, что есть основания для спора: нет ли здесь превышения пределов необходимой обороны. Но и тогда — это преступление!

— Это кто же будет определять, на каком уровне такой предел?.. Бутылка нацелена тебе в голову, а ты просчитывай, как бы тебе не переступить порог недозволенного. Ни времени, ни выдержки не хватит. Человек не компьютер.

— В пьяной драке, где обе стороны виноваты, никогда не бывает так, чтобы одна сторона была только законопослушной и добропорядочной, а другая — только агрессивной и злоумышленной.

— С твоими прокурорскими аргументами, как видишь, не согласились.

— Вижу и понимаю, почему. Думаешь, потому, что твоя позиция убедила присяжных?

— Почему же?

— Потому что, во-первых, как ты правильно отметил, в этой троице каждый друг друга стоит, а, во-вторых, единственный свидетель преступления сам подсудимый, двое-то других умолкли навсегда. Остается верить только его словам, так, по-вашему, получается? Если пойти по этому пути, то любое убийство без свидетелей можно оправдать, доказательств в опровержение слов преступника нет. Он всегда сможет преподнести себя в качестве жертвы нападения, от которого защищался любыми способами и средствами.

— Тоньше надо работать, уважаемый прокурор, профессиональней. Это ты горячишься. Я знаю тебя, Миша, завтра сам скажешь: да, пожалуй, здесь недоработка следствия. Вот и не убедили присяжных.

— Вот-вот, — настаивал прокурор, — опять народ скажет: убийц оправдывают.

— Кто скажет-то? Тот, кто не знает дела, судит о нем по слухам… Да журналисты, которые делают материалы с подачи силовых ведомств. Оправдал-то Марченко тот же народ, его двенадцать представителей. Судья — профессионал, изложил этот вердикт в приговоре. А ты прав, чувствовалось, что судья вполне мог бы написать и обвинительный приговор, если бы присяжные признали Марченко виновным.

— Он профессионал и руководствуется не эмоциями, а доказательствами. Судья, как ты и я, четко отделил бы одно от другого. Вот смотри: Марченко вырубил Портнова, который напал на него первый, но зачем он шарахнул и Лавду? Тот-то сразу осекся, увидев, что Портнов получил удар по голове.

— Чего же тут неясного? Для нас с тобой… А для них, непрофессионалов, все тоже очень даже понятно, по жизни. Инерция — это тоже сила чувств. Портнов и Лавда, двое против одного. Все происходит в мгновение. Что значит, Лавда остолбенел… А через долю секунды? От него можно было ждать чего угодно… Марченко не обязан ждать расправы.

— Это твои предположения. Даже со слов Марченко, Лавда в этот момент ничего не пытался сделать.

— А любой простой человек, не юрист, поставив себя на место Марченко, думает, что поступил бы так же. В этом вся теория и практика. Так что, дорогой друг, как люди хотят, так пусть и решают, а профессионалам оставим обязанность воплотить их решение в юридическую форму.

Прокурор покачал головой и уже спокойно сказал:

— У нас с тобой не такая уж большая практика, всего пара лет. Но сколько дел мы изучили во время учебы, стажировок, да и сейчас. И знаем, что профессиональный суд способен, и, как правило, так и было, разобраться со сложнейшими, не в пример делу Марченко, делами. И, между прочим, выносил не только обвинительные приговоры.