Не так давно - [97]
Такими же политически близорукими оказались и остальные товарищи.
ПРИСЯГА
На усиление полицейского террора мы ответили еще большей активностью. Каждый вечер мы проводили одну, а иногда и две акции. Это требовало от бойцов большой стойкости, и физической и нравственной, и закаляло нашу волю и выдержку. Даже самые слабые наши девушки, как Бонка и Виолета, и те уже совершали тридцатикилометровые ночные переходы и преодолевали большие расстояния без отдыха. И в то же время мы не прекращали занятий по боевой и политической подготовке, изучали оружие и его практическое применение, усваивали инструкции командования зоной, в которых давались указания относительно жизни и деятельности партизанских отрядов, регулярно читали и обсуждали партийные документы, освещавшие последние события. Во время этих обсуждений бойцы и командиры глубоко вникали в поручения партии, задавали вопросы, высказывались, разбирались в целях борьбы, еще крепче связывали себя с нею, готовые к любым испытаниям, ибо ясно сознавали, что идут на эти испытания ради блага своего народа.
Больше всего волновал партизан вопрос об искренности отношений Англии и США с Советским Союзом. Некоторые товарищи сомневались в честности империалистов, высказывали предположения, что те еще попытаются обмануть Советский Союз. Это, мол, произойдет к концу войны, когда Англия и США, полагая, что Советский Союз истощен, нападут на него и разгромят — вот почему они и приберегают свои силы. Этими замыслами союзников СССР товарищи объясняли ряд событий и особенно задержку с открытием второго фронта в Европе.
Мы разъясняли бойцам, что для Советского Союза намерения капиталистов, очевидно, не тайна, но он не может отказаться от договоров и союзов, которые благоприятствуют его укреплению и развитию и способствуют завоеванию симпатий народов капиталистических стран, которые видят в лице СССР подлинного борца за мир. Капиталисты всех стран одинаково ненавидят коммунизм. Они его лютые враги, но между ними существуют противоречия, которые порой заставляют их самих искать сотрудничества с советским государством. Советское правительство с готовностью принимает это, потому что основу советской внешней политики составляет стремление жить в мире и взаимопонимании со всеми народами и государствами независимо от их общественного строя.
Политические беседы ободряли бойцов и обогащали их новой аргументацией, касающейся международных и внутриполитических событий, которая была столь необходима для агитации среди крестьян.
В некоторых селах, расположенных высоко в горах, мы отваживались появляться даже днем, вернее утром, когда люди еще не ушли на работу.
Первый раз мы это проделали в Кышле — одном из самых маленьких селений околии, у самой болгаро-югославской границы. Прежде чем появиться в центре села, мы зашли к братьям Арсо и Генчо. Они жили несколько на отшибе, и пробираться до их дома было очень удобно.
Арсо и Генчо я знавал еще раньше. Это были хорошие люди, честные и трудолюбивые. Арсо столярничал, делал превосходные крепкие стулья, улья, вилы, грабли и прочее. Он был другом моего отца, и в нашем доме стояли стулья, сделанные его искусными руками.
Встречаясь с обоими братьями, я старался понемногу выяснить их отношение к политике нашей партии и в конце концов убедился, что они наши единомышленники. Теперь же, обсуждая цели нашего посещения села Кышле, мы поставили себе задачу связаться с Арсо и Генчо и поручить им определенное задание.
Оба брата очень обрадовались, когда подтянутые молодцеватые партизаны и партизанки заполнили их двор. Они познакомили нас с обстановкой в селе, указали нам людей, у которых есть оружие.
После восхода солнца отряд спустился по крутой извилистой тропе к той части села, где жил староста, и там оставался около часа. Староста распорядился насчет продовольствия, а партизаны провели разъяснительною работу с женщинами и мужчинами. Около полудня отряд вошел в лес у пограничной линии. Во второй половине дня, двигаясь по лесу, мы наткнулись на дровосека. Это был Сава Петков, тоже из Кышле. Дом его притаился в глубине леса, а такие дома да еще с добрыми людьми были нам как нельзя кстати.
Вечером, когда отряд направлялся к Церковному лесу, что южнее села Верхняя Мелна, мы с Денчо снова зашли к Арсо и Генчо, чтобы узнать у них, что за человек Сава Петков. Так в тот день мы увеличили сеть наших доверенных людей еще на две семьи — братьев Арсо и Генчо и бая Савы.
Ночь мы провели на поляне, поросшей папоротником и окруженной буковым лесом. Кышлевские крестьяне хорошо снабдили нас продовольствием, да и староста тоже приложил для этого не мало старания.
— Пускай служит. Мы разрешаем, — шутили некоторые товарищи.
Утром все умылись у быстрого холодного потока в ближней долинке, позавтракали и занялись своим повседневным делом — военной подготовкой, политическим просвещением.
— А где же Петр? — прозвучал вдруг чей-то тревожный вопрос, сразу нарушивший общее благостное настроение.
В самом деле, Петра Шкутова не было. Мы обыскали папоротниковые заросли — может, он где-нибудь заснул или, может, плохо себя почувствовал, — но не нашли пропавшего. Искали его у родника, оглушили весь лес нашими сигналами, но Шкутова не было. Все встревожились не на шутку. Шкутов был самым юным из наших партизан. Одно время он состоял в отряде «Чавдар», затем оторвался от него, вернулся в Софию, и оттуда был направлен к нам. Если судить по его настроению, никто бы не мог допустить, что парнишка мог решиться на дезертирство. Но вскоре это подтвердилось серьезными доказательствами. В кобуре Велко вместо пистолета оказался камень того же примерно веса, что и пистолет. Неподалеку от полянки мы обнаружили запас нижнего белья. Ясно — он украл пистолет у Велко и выбросил белье, чтоб не мешало. Все подтверждало, что Шкутов дезертировал. Мы обязаны были принять меры предосторожности и в тот же день переместили лагерь. На собрании отряда рассмотрели поступок Шкутова.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.