Не так давно - [226]

— Сто душ! — поразился дядюшка Кольо. — Откуда набрали столько народу? Надо же, сотня новых партизан! — продолжал он удивляться.

— Не сто, а пятьсот новых пришло, у нас теперь целая дивизия, — пошутил я.

— Дивизия? Как же вы стольких прокормите? — воскликнул добряк.

— Да ведь жив народ, дядюшка Кольо, он нас прокормит. А сейчас быстренько доставай оружие.

Дядюшка Кольо всполошился, что время-то идет, а он его попусту тратит, бросился к сараю, где у него в специальном тайнике хранилось несколько ручных пулеметов, автоматы, винтовки, гранаты.

Я вызвал группу бойцов, они забрали все это и унесли. Не удержался и дядюшка Кольо. Потащил и он несколько винтовок, не столько для того, чтоб помочь, сколько, чтоб поглядеть на партизанскую «дивизию».

«Будет у нас и дивизия, — думал я, — а сейчас пусть поглядит на ее часть». Дядюшка Кольо разглядывал присевших вдоль дороги бойцов, но, как ни старался, не мог увидеть края колонны.

— Ишь ты, много, очень много! — восклицал он, радуясь, что войско наше так быстро растет. — А я вот не смог сделать, как нужно…

Разумеется, в том его вины не было. Виноваты другие — те, кто вовремя не передал условленный пароль.

Я раздал бойцам оружие, и той же ночью мы добрались до соснового леска северо-западнее Туроковцев. На рассвете в погоде что-то разладилось — небо затянуло, все окутал туман, а попозже заморосил дождик.

Около полудня со стороны села Главановцы до нас донеслись звуки ожесточенной пулеметной и ружейной стрельбы, потом послышались взрывы. Стрельба то усиливалась, то затихала, к тому же постоянно перемещаясь. Так продолжалось около часа, пока она не отдалилась в направлении села Верхняя Мелна и не заглохла. Над равниной установилась тревожная тишина.

Правда, ненадолго. По шоссе Трын — Главановцы и Трын — Верхняя Мелна на бешеной скорости двинулись десятки грузовиков. Один за другим они исчезали за далекими холмами. Движение было двусторонним: туда — с полицаями, солдатами и боеприпасами, обратно — порожняком. Явно, перебрасывали весь гарнизон Трына, а почему, что произошло — это нам оставалось непонятным. И некому было нас информировать. Только на следующий день, когда мы переместились к селу Црвена-Ябука и встретили там нескольких бойцов македонского батальона Овчарова (в том числе и самого Овчарова), мы узнали об ожесточенном сражении македонских, болгарских и югославских партизан с войсками генерала Бойдева. Давно готовившаяся фашистским командованием операция была в разгаре.

…После того как мы покинули Калну, в районе села 10—12 мая собрались Трынский отряд, две македонские бригады, две сербские бригады, батальон Овчарова и другие подразделения. В Калне в это же время находились Владо Тричков, Йорданка Николова, Апостолский и английская военная миссия.

К этому сроку фашисты почти закончили сосредоточение войск для так называемого «майского наступления», в которое предполагалось двинуть около сорока тысяч человек, и поспешили нанести удар, пока партизаны находятся в Калне — уставшие и изнуренные тяжелыми походами, в какой-то мере утратившие свою боеспособность.

В Калне должна была состояться церемония переименования Трынского отряда во Вторую софийскую народно-освободительную бригаду, но ситуация теперь совсем не располагала к торжествам. Враг концентрировал войска и технику, укреплял свои ударные группировки, а разведка сообщала о прибытии все новых и новых сил.

Оценив обстановку, товарищи решили нанести удар первыми, в различных направлениях, пока враг не занял исходного положения для атаки, перемешать его боевые порядки, сорвать выполнение намеченного им плана, а затем выйти из соприкосновения с ним.

12 мая две македонские бригады прорвались в районе Большой Рудины и Барноса, рассеяли второй кавалерийский полк и жандармов подполковника Стойчева, перебрались на болгарскую территорию возле сел Слишовцы, Ранилуг и Главановцы и двинулись на юг через Трынскую, Радомирскую и Кюстендильскую околии, чтобы затем, в конце этого похода, снова вернуться на македонскую территорию.

В то время, когда две македонские бригады разорвали вражеское кольцо около Большой Рудины и Барноса, Вторая софийская бригада (уже переименованная) и две сербские бригады отбросили врага в направлении Тумба — Дысчен-Кладенец и к исходу дня, под прикрытием сгущавшейся темноты, двинулись через хребет Суха-Планина к городу Лесковац. Вторая софийская бригада, получив задачу передислоцироваться к массиву Стара-Планины, отделилась от югославских боевых единиц и взяла курс на север и северо-восток. В составе бригады должна была следовать и чета Фердинанда Пудева (Бойко). Но она замешкалась при выходе из Калны и отстала от бригады. А вместе с четой отстали и двое радистов — Иван Пейчев и Павел Царвуланов, которым поручалось добраться со Второй бригадой до Пловдива и доставить рацию, необходимую партийному руководству для связи с Москвой, с Георгием Димитровым. Раз уж так случилось, теперь нам пришлось организовывать их переброску в Пловдив. В этом мы рассчитывали на нескольких партизан из села Батак Пловдивского округа, которые отлично знали маршрут. Это были лесовод Васил Серафимов (Выльо), Стефан Василев (Бойко), Евтим Пунчев и Тоско Ванчев (Павлето).