Не та, кого ты искал - [8]

– Алло, Лулу! – слабый, запыхавшийся голос зазвучал в трубке. Это была младшая кузина Рана.

У Саадов было немного девочек. Они были редкостью в семье, и поэтому к ним относились по-особому. Все до единой девушки Саад, будь то дочери или невестки, пользовались этой привилегией. Вот почему Рана безнаказанно выхватила телефон прямо из рук своего старшего кузена.

– Привет, Рана, – сказала Лулу.

Рана все еще тяжело дышала. Должно быть, бежала через всю комнату, чтобы успеть схватить телефон.

– Я напишу тебе письмо!

Лулу рассмеялась.

– Ладно.

– Отлично! – сказала Рана. – О, вот и биби.

Лулу еле успевала переключаться с одного собеседника на другого.

– Аллоо, биби! – Бабушка снова была у телефона.

Слава богу, Рана успела предупредить Лулу, прежде чем передать трубку. Честно говоря, Лулу иногда не замечала, когда трубку брал кто-то другой. В ее представлении они все были бесплотными голосами. Она, конечно, видела фотографии своих родственников, но никак не могла соотнести голоса с лицами и тем более с семейным древом, которое ей начертил когда-то отец.

Единственным человеком, которого она запомнила целиком – и голос, и лицо, и историю, – был ее дедушка. Она смутно помнила их встречу в детстве, эту историю рассказывали так часто, что Лулу уже тошнило от нее.

– Ahibich, ‘azizati. Ahibich[7], – сказала Биби.

– Я по тебе скучаю, – отозвалась Лулу. – Люблю тебя.

– Ma‘asalama ‘oyooni. Ma‘asalama[8].

– Alaykum Masalam, Bibi[9]. – Лулу услышала щелчок, разговор закончился. Она положила трубку на кресло рядом с собой. Но этого ей показалось недостаточно, и она снова схватила ее и засунула под себя. Пластик впился ей в бедро. Неудобно, но зато она больше его не видела. Больше всего Лулу сейчас хотелось, чтобы ее оставили в покое.

Через мгновение мать вернулась в комнату.

– Отец оставил это для тебя. – Она бросила Лулу свернутую газету. Значит, все еще не простила, что та упомянула Мими. Что ж, рано или поздно простит. Так бывало не раз. – Он оставил это за завтраком рядом с твоей тарелкой, но ты не взяла.

Какое-то мгновение Лулу тупо смотрела на газету. Но потом заголовок бросился в глаза, расшевелив что-то в ее памяти. Она разобрала только слова «иракская» и «коллекция произведений искусств», но этого оказалось достаточно. Лулу потянулась за газетой.

– Спасибо.

Мать склонилась к ней, и Лулу торопливо чмокнула ее в щеку. Затем зарылась в газету, чтобы поскорей завершить разговор. Наконец, дверь за Эйми закрылась.

Оставшись в одиночестве, Лулу бросила газету на стопку таких же статей, ожидающих, когда она обратит на них внимание. Девушка все твердила себе, что когда-нибудь обязательно доберется до них. Но только не сейчас! Она выглянула в окно. Солнце уже заходит, а она по-прежнему сидит взаперти!

Лулу вытащила из-под ноги спрятанный телефон. Ей надо было сделать один быстрый звонок.

* * *

Лиза Пазорник, старшекурсница с амбициозным характером, главный редактор «Сили Эксперт», была не из тех, кто спокойно почивал на редакторских лаврах или отличался доверчивостью. Но она прекрасно поможет Лулу, даже сама того не желая.

Лулу была членом редколлегии, и сейчас в запасе у нее была отличная история. Девушка позвонила Лизе, но связь оборвалась. Тогда Лиза, отыскав номер ее домашнего телефона в школьном справочнике, перезвонила. Трубку поднял отец. Лиза сказала ему, что у нее, возможно, есть задание для Лулу, и он охотно передал трубку дочери.

Подавив бушевавшее в груди ликование, Лулу старательно изобразила удивление. Она неторопливо вышла из комнаты, как будто не ждала звонка.

Ей нужно держаться хладнокровно. Тогда все получится.

Пару минут спустя Лулу вернулась в гостиную, прикрывая ладонью микрофон телефона. Она прочистила горло, но не слишком громко, чтобы не вызвать подозрение. Мать подняла глаза, отец продолжал читать газету.

– Бабá? У меня задание для школьной газеты, – сказала Лулу. – Очень срочное.

Ахмед с шумом перелистнул страницу. Он, наверное, остался единственным человеком в мире, кто продолжает читать газеты. Он считал, что новости должны пачкать руки. Эйми, работавшая над стопкой бумаг, сидя на диване, замерла.

Лулу и глазом не моргнула.

– Мне нужно написать статью о какой-то Битве Банд, которая будет сегодня.

Лицо Эйми превратилось в маску.

– Это для школы, – повторила Лулу с нажимом, стараясь не глотать. Она по-прежнему крепко сжимала телефон в руке. Да, она сама позвонила Лизе и подкинула ей идею написать статью о Битве Банд для школьной газеты. И да, она специально повесила трубку, чтобы Лиза перезвонила ей на домашний телефон, а не на мобильный. Но все это детали, знать о которых ее родителям необязательно.

Ахмед перевернул страницу. Не поднимая глаз, он ответил:

– Конечно, хабибти.

Эйми кашлянула.

– Дорогой, ты уверен, что хочешь отпустить ее гулять? Ведь завтра в школу.

Ахмед опустил газету и глянул на свою младшую дочь.

– Куда тебе надо идти?

В его голосе не было мягкости. Говор Ахмеда состоял из твердых согласных и рваных слогов. Он вырос, говоря на диалекте арабского, который требовал таких звуков, и гордился этим. Но такой говор не подходил английскому языку, особенно когда нужно было выразить свои чувства. Английский, в отличие от арабского, был не таким поэтичным языком. Спящий лев и лев в прыжке обозначались в нем одним и тем же словом. И английский язык не способен был передать разницу между дядей с отцовской стороны и дядей с материнской. Он был не таким богатым, как арабский. Ахмед был добрым человеком, но, говоря на английском, таким не казался.