Не та избранная - [3]

Нет, родители ко мне, конечно, приезжали. Сначала едва ли не каждый вечер. Потом все реже и реже. У них на воспитании появилась ещё одна дочь: умница, красавица, пышущая здоровьем непоседа Маришка. Я же настоящим домом всегда считала бабушкину деревянную избу. А ближе и роднее Ба у меня никогда никого не было.

Да и потом, когда началась школа, пять дней в неделю я лишь ночевала в квартире с родителями и сестрой, а уже в пятницу вечером сама ехала в деревню к единственному родному человеку. Я продолжала часто болеть, но при этом училась намного лучше недолюбливающей меня сестры. И не то чтобы за мной не ухаживали дома… но болеть я всегда предпочитала на печи у Ба.

Я помню Развал и лихие девяностые. Тогда один за другим папа и мама лишились работы. В порядке вещей для нас стало проснуться посреди ночи от брани и ругани соседей-бандитов или пьяни под окном. Мы знали не понаслышке, как именно звучит выстрел огнестрельного оружия…

Честно говоря, я даже не заметила, как это произошло. Просто однажды оказалось, что теперь я буду учиться в другой школе и постоянно жить с бабушкой. А папа, мама и сестра уехали на заработки за границу.

Я помню, что тогда, узнав, что меня по факту бросили, даже не попрощавшись, я не испытала ничего. Просто пожала плечами и потянулась за очередным румяным пирожком, наслаждаясь вкусом ещё теплого парного молока. Тогда, в тринадцать лет, никто, кроме Ба, мне был не нужен.

* * *

— Ну, я пошла? — Я встала и снова, не позволяя себе обернуться и посмотреть ещё раз на крест, пошла прочь.

Еще одна годовщина. Родители и сестра все так же живут в далекой Испании. Иногда мы созваниваемся по скайпу, но разговор не клеится. Мы чужие друг другу. Где-то там у меня есть два племянника с трудновыговариваемыми неславянскими именами. Но здесь я одна. Сирота. Со мной больше нет моей Ба.

Не помню, как я добралась домой. На душе было тяжело. Из зеркала, висящего напротив входной двери, на меня смотрела невысокая, всего метр шестьдесят, брюнетка с зелеными глазами и неестественно белой кожей, к которой не лип ни один загар. Ба говорила, что глаза у меня колдовские, но сама я ничего особенного за собой никогда не замечала. Только недовольно морщилась, когда при очередном знакомстве у меня снова и снова спрашивали про цветные линзы. Излишняя худоба и выпирающие ключицы так никуда и не делись. В детстве меня называли «хрустальной девочкой» и все время пытались накормить сердобольное соседи, списывая все на постоянные болезни. Но то, что для ребенка мило, для взрослой женщины проклятие: ни груди, ни попы — одни кости. Да ещё и хромота.

Единственное мое украшение и гордость — толще запястья в обхват коса до пояса. Когда-то я поклялась Ба, что ни за что не состригу ее и не стану портить волосы краской, а теперь и рада такому обещанию. Без косы я бы была совсем невзрачной. Но и она, словно вторя моим чувствам, сегодня выглядела тусклой и растрепанной.

Я отвернулась от своего отражения, в который раз пообещав себе выбросить это чертово зеркало, или, по крайней мере, перевесить его куда-нибудь. И без того не радужное настроение ухнуло куда-то в пропасть.

Сейчас горячий душ, чашка крепкого кофе и электронная книга. Недолго, часа два всего. Завтра на работу.

Боковым зрением заметив движение, я остановилась и вновь посмотрела в зеркало. Картинка в нем вдруг пошла рябью.

— Что за…? — Я подошла и несмело коснулась прохладной поверхности рукой.

Пальцы прошли преграду легко, словно это было не стекло, а вода. Я дернула руку назад, но не тут-то было! Как зыбучий песок, медленно, но неотвратимо меня начало затягивать вовнутрь.

— Помогите!!! — Паника захлестнула удушливой волной. Я сопротивлялась изо всех сил, но уже спустя минуту рука оказалась в зеркале по самое плечо.

Кто-то из соседей начал стучать в дверь, я кричала как сумасшедшая, цепляясь второй рукой за комод и не в силах дотянуться до замка, чтобы впустить помощь. С влажным чавкающим звуком меня поглотила неизвестность.

Вспышка.

Я оказалась в небольшой комнате. Пустой и круглой. На столе горела одинокая свеча. Ноги подогнулись, но на пол я так и не упала.

Вспышка.

Берег полноводной реки. Ночь. Холодный ветер. Падение. Мокрый песок тут же намочил одежду.

Вспышка.

Площадь какого-то города и крик странно-огромной испуганной женщины в старомодном платье. Что не так с ее глазами и цветом кожи?

— Помогите!!! — Я схватилась за нее изо всех сил, как за спасательный круг. Мне было страшно до помутнения рассудка, так что все остальное отошло на второй план. — Пожалуйста, я…

Вспышка.

Я все ещё держусь за женщину. Она кричит, тараща большие выпученные глаза. Вокруг нас жаркий день и песчаные барханы. Пустыня?

Вспышка.

Мы на каменном уступе. Вокруг горы. Женщина пытается вырваться, мы боремся, но я не хочу ее отпускать. Она срывает с меня пальто и пытается укусить.

Вспышка.

Вокруг кусты и деревья. Женщине удается расцепить мои руки, и теперь она уже сама нападает, царапаясь и визжа. Я отскакиваю от нее в сторону, падаю, больно ударяясь коленкой о камень. Женщина что-то кричит на неизвестном мне языке, а затем, подняв палку, пытается меня ударить. Я стараюсь увернуться, но получаю ощутимый удар по спине. Она высокая, мощная, словно борец сумо. Толстая русая коса хлестает из стороны в сторону, когда женщина пытается догнать меня, размахивая палкой.