Не спрашивай - [53]

Лада, в которой Диддамса везли по измененной альпийской деревне, принадлежала посольству. Русские сконструировали эту машину на заводе, построенном в бывшем Советском Союзе итальянской компанией Фиат. Авто передал бывшему послу бывший советский посол, когда Советы все еще пытались подружиться с другими странами и приобрести влияние в мутных мировых водах. (Европейская шутка: как удвоить стоимость Лады? — Залить бензобак.) На номерные знаки Лады повесили окрашенный картон. К сожалению, у Градеца не имелось достаточного количества работников владеющих магарско-хорватским и которым можно было доверить сию операцию, поэтому он ограничился Терментом. Ясно, что тот был простым офисным клерком, но роль водителя сыграл дважды так, что, казалось, Диддамс ничего не заподозрил.

Однако сложилось впечатление, что тогда Диддамс вообще не замечал многих вещей, не так ли? Все эти тщательные приготовления — и та лаборатория безумного ученого, которую на скорую руку соорудили в подвале замка, была удивительной; действительно жаль, что они так и не добрались до нее — складывалось впечатление, что Диддамсу все нипочем, как с гуся вода.

Проблема была в том, что Градец так и не раскусил Диддамса. Он не знал, что мужчина ранее был арестантом и точно знал как вести себя в подобных ситуациях. Градец действовал так, как будто имел дело с любителем, но Диддамс оказался профессионалом. Начиная с невыразительного лица и заканчивая тяжелой походкой, ничего не выдавало в нем эмоций.

Все его уговоры, все те пейзажи прохладных башен и счастливых крестьян. Мужчину, которого Градец звал Диддамс, ничего из перечисленного не заинтересовало. Беглец делает одну из двух вещей: (1) уходить или (2) убегает. Вот и все. Его смотрители отдают приказы и он подчиняется. Он не думает; он не спорит; он не участвует в философских разговорах. Он делает то, что сказал и концентрируется исключительно на поиске шанса, дабы перейти к (2). Затем он находит щель, оглушает ударом экономиста из Йельского университета и выскальзывает.

К счастью, Градец Краловц был человеком находчивым и у него всегда был запасной план действий.

26

Не поддавалась объяснению одна вещь — Грийка новость, казалось, совершенно не обрадовала. Может быть, он просто не привык просыпаться так рано. Или, возможно и такое, что он принадлежал к числу тех людей, которым процесс преследования и поиска доставляет больше удовольствия, нежели сама победа. Например, многие мужчины волочатся за женскими юбками, а собаки стараются догнать машины. Так или иначе, когда они добрались до магазина, то Грийка источал еще меньше энтузиазма, чем прежде, по телефону.

Итак, все началось с того, что в 3:22 утра Энди Келп и Стэн Марч, размахивая костью и широко улыбаясь, ввалились в квартиру Тини. Здоровяк не возмущался, что прервали его сладкие сновиденья. Он держал на широких ладонях кость и улыбался ей, словно та была ребенком:

— Так это та чертова штуковина, верно?

— Если бы только Джон был с нами? — сожалел Келп.

— Но его нет здесь, — ответил Тини и только потому, что у него было хорошее настроение.

Они дозвонились до посольства Тсерговии. И поскольку Грийк был главой службы безопасности, то троице пришлось поднять его на ноги. Тини просто сказал ему:

— Она у нас.

Первая реакция Грийка была предсказуема.

— Она у вус? Она у вус?

Вся троица в гостиной Тини хорошо расслышала визгливый голос Грийка из телефонной трубки. Тини вздрогнул, отвел ее подальше от головы и произнес:

— Хорошо. Окей, Грийк? Да. Перестань орать. Она у нас. Мы скоро приедем.

Так они и сделали, но вдруг оказалось, что от былого энтузиазма Грийка не осталось ни следа. Когда он открыл троице дверь и впустил их внутрь, то выглядел так, как будто его настиг злой рок. Возможно, мужчина вспомнил, что теперь ему придется раскошелиться еще на пятнашку; пятерка Дортмундера уйдет к Мэй, конечно, так как никто не мог быть уверен в том, что тот вернется когда-нибудь.

Как бы то ни было, теперь они находились в тсерговском магазинчике на Второй авеню. Мерцание одной небольшой люминесцентной лампы на заваленном камнями столе Дравы Вотсконии дополнялось узкими бледными проблескам света уличных фонарей и случайных такси, которые проникали через передние окна. Что-то произошло с Грийком Крагнком. Даже в слабо освещенной комнате можно было заметить его болезненную улыбку, когда Тини положил на стол Дравы под люминесцентные лучи скрипичный футляр. Они отобрали его у одного парня, который по их версии явно не был музыкантом — он был прав — и открыли коробку. Священная косточка нежилась в синем войлоке.

— Это она? — спросил Тини.

— Этот замечательно, — неубедительно обрадовался Грийк.

К счастью, нехватку восторга у Грийка восполнил его заместитель:

— Святая кость, — сказал он с благоговением, вглядываясь в содержимое скрипичного футляра.

Парня звали Хакнал Вракек, наверное. Что-то в этом роде, как-то так. Кто разберет? с таким акцентом как у Грийка. «Эту мой замуститель начальника охраны Хакнал Вракек», — так представил его Грийк, когда они пришли к нему и мрачно посмотрел на высокого, тощего, похожего на волка парня. Тот ухмылялся, обнажив в улыбке крупные зубы. Пацан кивал и кивал головой, пряча свою гримасу, пока Тини не распахнул футляр, а затем произнес: