Пятков Димон, по прозвищу Фурункул, всё болел, да болел, бедолага парень. Как он, весь хворой, в военкомате медкомиссию прошёл — загадка. Вот дождь немного, или снег, так Димон встать не может, весь болячками покрывается, гнойничками, фурункулами. Лекарств наглотается, чаю попьёт, ляжет, одеялом накроется с головой и стонет.
Погиб Фурункул, сгинул под дождём ночью в Грозном.
Бородай Олег — хороший был офицер, никогда солдат без причины не дёргал, не бил, не обзывал, уважительно относился. И мы к нему так же старались, уважали.
Погиб Олег геройской смертью. До последнего, раненым, отстреливался из бойницы своей подбитой горящей коробочки, пока боевики не выстрелили, и не выстрелили в упор из РПГ. Граната угодила точно в бойницу.
Сосед, мой главный и любимый друг, сгорел в БМПшке связистов вместе с замкомбата Булатовичем, двумя связистами и неизвестным мне наводчиком-оператором.
Так получилось, что в ту злополучную ночь механ связистов был ранен, и Булатович решил посадить на его место Соседа. Меня на выезд не взяли, приказали спать.
Небо было звёздное-звёздное, и когда Сосед, как всегда, улыбаясь и шутя, выходил из красивого двухэтажного особняка, в котором отдыхали остатки нашего взвода, я отметил про себя, что неплохо бы стать сейчас космонавтом и слетать к этим звёздам. Посмотреть на мир сверху.
Сосед навсегда улетел на небо минут через сорок после нашего расставания. Впервые он поехал на задание без меня и сразу же получил в борт заряд из сдвоенной «Мухи» с близкого расстояния.
Четверо сразу насмерть. От них не осталось ничего. Пепел.
Связисту-очкарику, живым вылетевшему из люка, так не повезло. Ему, едва пришедшему в сознание, боевики отстреляли конечности и прокатились по туловищу на БМП.
Через некоторое время, когда я и несколько бойцов-связистов ходили на опознание, один из парней, увидев страшную смерть друга, впал в истерику — кричал, плакал и матерился без остановки несколько часов подряд. А толку? Пацанов не вернёшь.
Потом один из офицеров штаба и человек пять бойцов из разных рот, поехали толи в Ростов, толи ещё куда-то на опознание сильно обгоревших трупов, в которых, по каким-то признакам, узнали бойцов нашего полка. Опознанных заковали в цинк и вернули родителям. Пусть в таком виде, но вернули.
А сколько пацанов осталось под завалами в подвалах и домах? А сколько утонуло и сгорело? Имён скольких десятков и сотен погибших я не знаю?
Многих из них я знал только по погонялу, многих просто на лицо, многих видел в первый и последний раз.
Месяц войны.
Это впереди будут Аргун, Гудермес, Шали, Ножай-Юрт, Урус Мартан, Новогрозненский, Курчалой. Впереди будут новые дни, недели и месяцы боев и потерь. Впереди будет много чего неприятного. Но я пока этого не знаю. Я только знаю, что прошёл месяц войны. Месяц, когда кончилось детство.
(май 2004)
