Не совсем мой, не совсем твоя - [3]
Она застала его за просмотром каких-то фотографий в сугубо дамском обществе, что в общем-то не делало ему чести. Альбом лежал на крышке фортепьяно (играла на нем не столько Вера, сколько покойная бабушка Настя), Ник сидел на вращающемся стуле и переворачивал страницы, а дамы, облепив его с трех сторон, чирикали, кудахтали и издавали серии других, не менее бессмысленных восклицаний.
В конце концов, оглушенный этими звуками птичьего двора, он медленно выпрямился, передал альбом стоящей рядом Вере и поднял крышку фортепьяно.
– Ой, а ты правда умеешь? – всплеснула руками голосистая, с пышными формами Тамара. – Ну так сыграй нам, а мы споем!
– Правда, парень, сбацай чего-нибудь! – крикнул, проходя мимо распахнутой двери, кто-то из мужчин.
– «Мурку» давай!..
Усмехнувшись, Ник сбацал им «Мурку», а потом, безо всякого перехода, заиграл Седьмой вальс Шопена. Посадка за инструментом у него была не совсем правильная, но длинные пальцы бегали по клавишам не менее уверенно, чем пальцы какого-нибудь признанного виртуоза. За Седьмым вальсом последовал Десятый. Похоже, Ник был большим поклонником Шопена. Он играл чисто, без помарок. И практически вслепую.
Дамы взволнованно перешептывались. Илона горделиво улыбалась.
– Какие будут пожелания? – спросил Ник с вежливой улыбкой.
Ксения, скромной серенькой мышкой сидящая в уголке, осмелилась подать голос:
– «Аппассионату».
И он посмотрел на нее удивленно и благодарно. Впервые посмотрел ей в глаза.
– Фу, это же такая скука! – поморщилась Илона, жестом шутливого протеста ероша его темные волосы.
Но он уже играл. Играл для девушки, с которой по большому счету даже не был знаком. Ну и что? Он задал вопрос. Изъявил готовность сыграть что-нибудь по заказу. Обычный вопрос, обычный ответ. И если «Мурка» имеет право на жизнь, то почему «Аппассионата» не имеет?..
Теперь, когда Ксения стала слушателем, а он исполнителем, она наконец получила возможность смотреть на него сколько душе угодно. На исполнителей ведь принято смотреть. Во всяком случае, не запрещено. Идиотка, твердила она себе, безнадежная, клиническая идиотка… Даже если он обратит на тебя внимание, даже если заметит, ну и что? Дело-то ведь не в том, нравишься ты ему или не нравишься, а в том, что он – этот мужчина, играющий сейчас «Аппассионату», – является собственностью г-жи Бельской, и какая-то там девчонка, пусть даже весьма хорошенькая и хитренькая, не вправе на него претендовать.
Не желать, не смотреть… Но как заставить себя отвернуться? Все внутренности Ксении (не только сердце, но и печень, и селезенка) болезненно сжимались, заставляя ее крепче впиваться ногтями в ладони. Кожа горела под одеждой. Кровь изменяла химический состав. Ксения чувствовала себя совершенно больной. Она хотела этого парня – хотела свирепо, плотоядно, – но не видела способа его заполучить. И от сознания полнейшей безысходности ей становилось все хуже и хуже. Это были подлинные страдания. Страдания Клелии и Джульетты.
Илона стояла за его спиной, исподтишка наблюдая за лицами присутствующих. Ее подведенные черным карандашом глаза молний, конечно, не метали, но смотрели довольно вызывающе. Ярко накрашенный рот беспрестанно подергивался и кривился, как будто Илона разжевала сырую оливку или еще какую-нибудь гадость, проглотить не смогла, а выплюнуть постеснялась. Ксения понимала, что вот сейчас пора бы уже встать и уйти, но не могла заставить себя оторвать задницу от стула. Отвести взгляд от лица пианиста, от его слишком тонких для мужчины рук.
Внезапно он прервал игру. Грациозно потянулся, уронил руки на колени. И улыбнулся Ксении, словно извиняясь:
– Это сложная вещь. Слишком сложная для меня.
Если бы в ответ она промолвила хотя бы пару слов, Илона получила бы прекрасный повод обвинить ее в заигрывании с чужим мужчиной. Поэтому она только кивнула и сделала вид, что задумалась о чем-то своем.
– Сложная? – Илона передернула плечами. О чем бы она ни говорила, голос ее звучал капризно, как у избалованного ребенка, который привык все делать назло. – Скорее, скучная. Не понимаю, как можно слушать такое занудство…
– Известно, что Ленин не выносил музыку Бетховена, – заметил Ник, тихонько наигрывая что-то невнятное. – Особенно «Аппассионату». Он считал, кстати, совершенно справедливо, что она способна воздействовать на человеческую психику, и всячески предостерегал от ее прослушивания своих соратников по революционной борьбе.
– Да ты что? – изумилась Тамара.
– Да. Дело в том, что Бетховен был гением. Его музыка, как и всякая гениальная музыка, активизирует пятый, нейросоматический контур мозга. При этом наступает гедонический кайф, эйфория. Человек чувствует себя по-настоящему счастливым. – Ник улыбнулся и мельком глянул на Ксению. – Также этот контур активизирует тантра-йога.
– Господи! – воскликнула в притворном ужасе Вера. – Никогда не думала, что наши бедные мозги имеют какие-то контуры.
– Контуры или уровни – это всего лишь понятия, предложенные одним весьма неглупым человеком для определения нейрологического пространства.
– Доктором Лири, – пробормотала Ксения.
И, не дожидаясь комментариев, встала и вышла из комнаты. Ей пришло в голову, что сейчас самое время посетить туалет.
«Каждое солнце имеет Sol Nigredo, каждый предмет - тень». Окончательно заблудившись на темной стороне своей души, талантливый писатель Грэм Мастерс оказывается в кабинете психоаналитика. Но Маргарита, школьная подруга его сестры, и сама не свободна от многочисленных комплексов и иллюзий. Лишенные внутренней целостности, они не способны исцелить друг друга, но всепоглощающая сила Любви в конце концов соединяет неотразимое чудовище и слишком правильную красавицу.
Они договорились не задавать друг другу вопросов. Закрыть глаза и повернуться к прошлому спиной! Прекрасная мечта, на деле она неосуществима - в этом очень скоро убедились и Лиза, и Джемма, и Венсан. Молодые, красивые, страстные, эти трое встретились на маленьком греческом острове Корфу, чтобы пережить самое невероятное, безумное, восхитительное, убийственное, лучшее самое фантастическое лето в своей жизни. Лето, когда тщательно скрываемое прошлое напомнило о себе чередой событий, предвидеть которые не мог ни один из них.
Как только мужчина и женщина перестают сражаться друг с другом, они становятся счастливыми». Прекрасная мысль, которая редко приходит нам в голову. Грубые, заносчивые мужчины не встречают понимания у обидчивых, строптивых женщин — вот и вся любовь. Но если повезет встретить человека, с которым можно отпустить себя на волю, жизнь уже никогда не станет прежней!Елена не верила в любовь, которая меняет не только мир вокруг, но и самого человека. Не верила до тех пор, пока не приехала отдохнуть на древний загадочный остров Крит…
Героиня романа Вероника, спасаясь от преследований обманутого бизнес-партнера и несостоявшегося мужа, бежит из России в Грецию. Там она обращается за помощью к незнакомому человеку, и тот предоставляет ей убежище в деревушке Арахова на склоне горы Парнас. Несмотря на дружелюбие местных жителей, ощущение опасности не покидает Веронику. Что заставляет Деметриоса принимать столь активное участие в ее судьбе и кто общается с ней ежедневно – христиане, соблюдающие традиции православной церкви, или язычники, приносящие жертвы кровавым богам? И вот на каменистые склоны Парнаса ложится первый снег.
С детства Катерину преследуют страхи и несчастья. Сначала, на глазах девочки, бандиты зверски убивают родителей. Катя попадает в приёмную семью, где всем управляет жестокая и деспотичная тётя. Потом первое искрение чувство оборачивается новым испытанием - любимый оказывается на зоне. Разочарованная и растерянная девушка, с головой кидается в водоворот замужества, пытаясь забыть прежние неудачи. И только неожиданная встреча с прошлым заставляет Катерину переосмыслить настоящее и перестать боятся будущего..
В романах Ольги Погодиной-Кузминой роковая страсть переплетается с политикой, политика — с большими деньгами, а большие деньги требуют крови. Писателю удалось создать объемную, полную и захватывающую панораму России «нулевых» и начала «десятых» со всеми ее — иногда кажущимися неразрешимыми — социальными, нравственными и историческими противоречиями.«Сумерки волков» завершают трилогию, начатую романами «Адамово яблоко» и «Власть мертвых».
Россия. Наши дни. Успешный молодой человек Алексей Разанов влюбляется в девушку, в которую ему нельзя было влюбляться по многим причинам. Но он встретил её и полюбил. Вначале они пытались бороться со своими чувствами, затем с тем миром, в котором живёт Ольга Леоновская.И он, и она знают, что ожидает их впереди – жестокий мир криминала и спецслужб сильнее, – но они дали себе право на надежду быть вместе, право на любовь…
Поссорившись с женой, я решил уехать от неё в свой загородный дом. Мне было необходимо побыть одному, потому что ссора неизменно порождает печаль. Но именно печаль дала мне понять, насколько я одинок без неё.Если бы я знал, что случайно встречу ту, которая была удивительно на неё похожа. Если бы я мог тогда предвидеть к чему это все приведёт.Если бы я тогда понял, что к каждому сентябрю у меня был цветок.И какими могут быть они, цветы к сентябрю.
Лейтенант Александр Колтон и Фебрари Оуэнс начали встречаться, когда учились в старшей школе. Каждый в маленьком городке знал, что они были предназначены друг другу с первой встречи. Но Феб разбила сердце Колта, когда ударилась во все тяжкие и попала в беду. Колт отомстил мужчине, который обидел Феб, но даже несмотря на то,что ради нее он рискнул всем, Феб оставила его и уехала из города.Пятнадцать лет спустя Феб возвращается, чтобы помочь управлять семейным баром. Но пропасть между ней и Колтом настолько глубока, что все знают: им никогда не быть вместе.Пока неизвестный не начинает убивать людей, имеющих отношение к Феб.
Иногда, вопреки нашим ожиданиям и желаниям, появляется прошлое и таращит свои мёртвые белёсые глаза. И тогда кажется, что крутишься на карусели, которую невозможно остановить.