— О, это может очень быстро измениться.
«Так почему ты все еще здесь?»
— Филипп прав. Я хотел бы видеть Розанну счастливой. — Правда, Эмилио был не уверен, правильного ли мужчину она выбрала для счастья.
— И ты считаешь, что воссоединение с тобой сделает ее счастливой?
— Со мной Розанна не была счастлива. — Эмилио винил себя за то, что не осознал этого раньше. — Причем стала еще несчастнее, когда поняла, что…
— Поняла, что ты решил переспать со всей женской половиной Европы! — резко прервала его Меган.
Мускулы на его худом лице дрогнули, и он медленно произнес:
— Это не то, что я собирался сказать.
Слишком злая, чтобы уловить предупреждение в его голосе, Меган усмехнулась:
— Думаю, ты собирался сказать, что будешь верен ей.
Эмилио вздохнул:
— Закончила?
Когда Меган взглянула в его глаза, в ней вдруг промелькнуло чувство необъяснимой вины.
«Это он должен был чувствовать вину, — напомнила она себе. — И все, что я сказала, было правдой».
Эмилио взглянул в глаза Меган и твердо произнес:
— Никогда. Никогда я не изменял Розанне.
— Конечно изменял! — Меган начала было возражать, но тут же замолкла. В ее глазах промелькнуло замешательство. — Ты… серьезно? — И когда он отрывисто кивнул в знак подтверждения, растерянно спросила: — Но… если никакой другой женщины не было, почему вы расстались?
Эмилио долго и задумчиво изучал ее лицо, прежде чем ответить.
«Логично ли, — думал он, — ожидать, что она подумает обо мне самое худшее? Нельзя ли хотя бы предположить, что я могу быть порядочным человеком? Ну хоть раз?»
— Конечно, я нахожу забавным тот факт, что меня считают неким злым гением, который вынашивает различные дьявольские планы и заставляет других людей плясать под свою дудку… — начал он.
— О нет, ты самый невинный из людей! — улыбнулась Меган и подумала: «И между прочим, не ответил на мой вопрос».
— Нет, Меган, это ты невинная. Ты что, правда можешь хоть на секунду поверить: я поцеловал тебя в аэропорту, чтобы заставить ревновать свою бывшую жену? Или чтобы помешать твоему брату? Я абсолютно так же не планировал встретить тебя в том аэропорту, как и ты не планировала, что поцелуешь меня в ответ. Мы совершили эти поступки, потому что… Мне правда надо все разжевывать? Мы только что провели целый день в постели, и у нас был самый невероятный секс. В моей жизни такое впервые.
Конечно, это была всего лишь фигура речи. Но у Меган все равно перехватило дыхание, и ей пришлось ухватиться за полку, так ее колени подкосились. Возбуждение нахлынуло на нее, как поток, и преобразилось в реку горячего, дикого желания.
— Хотя в твоей жизни это, скорее, был единственный секс, — признал Эмилио.
Он осуждал самого себя. Весь он не только не сожалел об этом удивительном открытии, но и чувствовал инстинктивное, животное, собственническое удовольствие, когда думал: он первый и единственный любовник Меган.
Неужели это делало его абсолютным подонком?
— Но ты не можешь сказать, что это… что я не перевернул твой мир хоть чуть-чуть…
Меган уставилась на него и молча покачала головой. Сегодняшний день изменил ее жизнь и ее саму навсегда. Теперь она знала, что значит любить мужчину. И пусть Эмилио не говорил о любви, он был прав: ее мир перевернулся.
Вскинув подбородок, Эмилио с вызовом посмотрел на нее:
— Ты не можешь смотреть на меня без желания сорвать с меня одежду. Ты дрожишь, когда я касаюсь тебя.
Эмилио ждал от нее ответа, но Меган не могла сказать ни слова. Она была переполнена эмоциями.
Когда стало понятно, что она не собирается отвечать на его вызов, Эмилио вздохнул:
— Да, я поехал в аэропорт с намерением поговорить с Розанной. Но я не соглашался становиться сводником для Филиппа. Однако, — признался Эмилио, — когда мы говорили вчера, я уступил ему. Мне показалось, в его словах был смысл. Но в нашем с Розанной браке случались кое-какие недомолвки. Надо было все выяснить.
«Например, тот факт, что ты все еще влюблен в нее», — подумала Меган и, не скрывая своего скептицизма, сказала:
— Как я видела, ты не особо много разговаривал с ней.
— Потому что меня отвлекли…
Меган почувствовала, как ее живот вновь сводит. Это была реакция ее тела на сексуальное послание в его глазах.
— Что же отвлекло тебя?
Один уголок его губ чуть приподнялся.
— Ты сама знаешь ответ на этот вопрос, Меган. Ты постоянно отвлекаешь меня.
Видно было, что его терпение на исходе. С грацией пантеры он прошествовал к противоположной стороне комнаты, уперся руками в стену, прислонился лбом к холодной плитке.
— Дай мне сил! — послышался его чувственный шепот.
Секунду спустя он поднял голову, глубоко вдохнул, и его внимание тут же переключилось на Меган.
Смесь какой-то импульсивной веселости и неумолимой решимости, которая повелевала им весь день, померкла, как только он увидел осторожность в ее глазах. Сама мысль о том, что Меган могла бояться его, резала его, как нож.
— Извини… Ты…
Меган не знала, чему больше удивляться: тому, что Эмилио просит прощения, или тому, что он не знает, какие слова ему следует сказать?
— Я не хочу воскрешать свой брак, — нашел он в себе силы произнести. — Мы развелись не потому, что я изменял Розанне. Она решила развестись со мной, потому что поняла: я влюбился в другую девушку.
