— И что же вы хотите знать?
Я оставила в покое чайник и с самым профессиональным видом начала спрашивать:
— О том, как он живет сейчас. Где бывает? Чем занимается? Женат ли, в конце концов?
Ой… Последнее я ляпнула зря. Прозвучало так, словно я пыталась что-то разведать о потенциальном инвесторе, которого сама же недавно назвала симпатичным. Вячеслав Павлович подозрительно молчал. Он что, именно так и подумал? А ведь в моем интересе не было ничего личного! От ужаса я моментально вспотела, и теперь горели огнем не только щеки, но и уши. Благо их под волосами не видно. Я выдохнула и, взяв себя в руки, степенно пояснила, стараясь не срываться в оправдания и лепет:
— Ну а что? Надо же прикинуть, какие шуточки можно, а какие нельзя. А то подшучу так, что жена его бросит… и ни за что не поверит, что это был просто розыгрыш. Жены, они же знаете какие недоверчивые, ведь так?
— Не знаю, — хмуро отозвался Вячеслав Павлович. — И Сашка тоже не знает. Он не женат.
— Ну вот же, здорово! — с преувеличенным энтузиазмом заключила я и окончательно смутилась. Опять прозвучало как-то не очень. Будто бы я радуюсь тому факту, что симпатичный и веселый инвестор не женат. — Ну, в том смысле, что гораздо больше пространства для маневра! — поспешила исправить свою оплошность.
— Я так и понял, — хмыкнул босс. — Ну, раз вам достаточно пространства, то и маневрируйте.
Он отставил чашку, давая понять, что интервью окончено.
— Погодите! У меня еще столько вопросов…
— Все вопросы — в письменном виде. — Он посмотрел на часы. — А мне уже пора, поздно.
То ли мне показалось, то ли у него и вправду испортилось настроение. А может, он и вправду именно тот суровый босс, каким кажется.
Списка вопросов об «объекте» я так и не составила. Не была до конца уверена, что босс говорил это серьезно, а выглядеть глупо не хотелось. Пусть лучше он думает, будто имеющихся данных мне более чем достаточно.
И вообще. Прошло уже несколько дней, а разговоров о своем поручении Вячеслав Павлович больше не заводил. Я спокойно сидела в приемной с утра до вечера, выполняла самые обычные обязанности, и мне уже даже начало казаться, что вся эта история с розыгрышем сама по себе была розыгрышем. То есть Вячеслав Павлович отвел душу, наблюдая за моими терзаниями, и тут же забыл обо всем.
Наверное, следовало бы уточнить… Но подходить к боссу и спрашивать: «А вы не передумали, мне точно надо разыгрывать вашего приятеля?» — как-то не хотелось.
Конечно, я неизбежно возвращалась к мысли о том, что такого искрометного можно учинить, чтобы посадить в лужу любителя посмеяться над другими. Но толковых идей не было ни одной, а бестолковые казались такими бестолковыми, что я их и вслух боялась произнести…
— Вероника, добрый день! А ведь день совершенно прекрасный, не находите? — Инвестор с повышенной лохматостью, которому предстояло пасть жертвой моего остроумия, возник на пороге так неожиданно, что я вздрогнула.
Нет, не то чтобы совсем неожиданно. Разумеется, я предполагала, что раз уж у них с боссом какие-то совместные дела, то в нашем офисе время от времени появляться он будет. Но в списке дел Вячеслава Павловича на сегодня их встреча не значилась, а значилась работа с документами. Но, похоже, посетителя такие мелочи не волновали.
Равно как и вопросы корпоративной этики. Широко улыбаясь, он протянул мне букет. Ничего особенного, что-то синенькое с беленьким, шарообразно упакованное руками неизвестного флориста.
Я машинально приняла букет и растерянно пробормотала:
— Да, день неплохой. А вам назначено?
Я избегала смотреть ему в глаза. Неудивительно. Попробуйте сами выдержать взгляд того, кому готовите какую-то невероятную пакость. И при этом он вам совершенно ничего не сделал. Более того — ведет себя вполне дружелюбно.
— Мне? — удивился он. — Даже и не знаю. А что, теперь к Славке исключительно по назначению ходят? Еще скажите, что на него рецепт выписывать надо. И только в случае серьезных недомоганий.
— Вообще-то он работает с документами!
Мне не понравилось, что инвестор говорил про Вячеслава Павловича вот так — иронично, будто смеялся над ним. Я вдруг поняла, что грудью готова защищать босса от таких вот… юмористов.
— Пьет, что ли? — совершенно нелогично спросил инвестор.
— Почему пьет? — удивилась я.
— Эх, молодежь! Ничего-то вы не знаете. Вот что я скажу. Документы подождут. А я нет! — Он направился в сторону кабинета.
— Постойте, а цветы? Они… кому?
Вряд ли букет предназначался моему боссу.
— Какие же это цветы? — совершенно не желал становиться серьезным инвестор. — Это лекарственный сбор, успокоительный… Вам. Уверен: тому, кто работает со Славкой, он необходим.
— Неправда! — я все-таки не выдержала и взялась защищать босса. — Вячеслав Павлович, между прочим, прекрасный руководитель, чуткий, понимающий и серьезный…
— …зануда, — закончил за меня инвестор.
Соглашаться с Александром в данном вопросе мне совершенно не хотелось. Но он сказал это таким тоном, что не рассмеяться было невозможно. И я рассмеялась. И как раз в тот момент, когда я глупо хихикала, сжав в руках букет, на пороге кабинета появился босс. Увы, он не нашел лучшего времени, чтобы отвлечься от работы с документами и посмотреть, что за шум стихийно возник в приемной.
