Не самые хорошие соседи - [86]

Меня переполняют образы. Бьянка на асфальте, ее закрытые глаза. Наши ночи на Сардинии. Она смеется мне на ухо. «Навсегда». Мы в Истаде, закутавшись в одеяло, смотрим в будущее, которое раскинулось перед нами и притворяется морем. Тело с отключившимся мозгом на больничной койке. Бедро Жаклин соскальзывает с кухонного стола, она хватает стул и почти падает на него.

— Я думала, у нее легкие травмы, — говорит она, закрывая лицо ладонями. — Я не думала, что она может…

— Она умерла из-за вас. Вы убили ее.

Жаклин смотрит на меня, широко открыв глаза:

— Ты с ума сошел? Это был несчастный случай!

Мы смотрим друг на друга, и я не понимаю, где правда.

— Ты думала, что это Бьянка заявила на тебя и что по ее вине тебя отправили на лечение, а Фабиана в кризисный центр.

— Нет! — возражает Жаклин.

— Я бы никогда специально не сделал Бьянке ничего плохого.

На пороге, с трудом передвигаясь, появляется Фабиан. На его шее отпечатались красные пятна. Я чуть не задушил его. У меня все еще дрожат руки.

— Теперь меня снова отправят в это жуткое место?

Он в отчаянии. Он судорожно трогает себя руками за шею и подбородок.

— Успокойся, родной, — произносит Жаклин.

Она идет к нему, но я выбрасываю вперед руку и останавливаю ее.

— Ты была уверена, что Фабиан обидел Беллу, — говорю я. — Но ты не собиралась рассказывать об этом ни мне, ни Бьянке. Тогда в саду ты сидела и жалела саму себя. И ни слова не сказала о том, что сделал Фабиан.

— Но я ничего не сделал, — говорит Фабиан.

Я смотрю в глаза Жаклин. Она нервно моргает:

— Я хотела рассказать. Поэтому и позвала тебя. Но у меня не получилось.

— Клянусь, я ничего не сделал, — говорит Фабиан.

Жаклин взмахивает руками:

— Я не понимала, куда мне деваться. Я просто хотела защитить своего ребенка. Все, что я делала, было ради него.

В ее светлых глазах мелькает беспомощность, и ярость капля за каплей оставляет меня. Чувства покидают тело, постепенно превращая его в мешок из кожи с костями внутри.

— Как ты могла разрешить ему сесть за руль? — В моем голосе слезы. — Ему всего пятнадцать.

Жаклин запускает пальцы в волосы, и они падают на ее узкие плечи.

— Никогда себе этого не прощу.

— Это была не мамина идея, — говорит Фабиан. — Как водить, мне показал Ула. Мама не хотела, но он считал, что глупо не разрешать.

Его руки постоянно двигаются.

— Простите, простите, — бормочет он. — Туда я больше не хочу. Лучше умереть!

Он бьет себя кулаками по бедрам и тяжело дышит.

— Прекрати, Фабиан! — Жаклин пытается удержать его руки.

— Мама, я не хочу! Я не хочу!

— Фабиан, пожалуйста…

Жаклин крепко держит его за руки, и Фабиан в конце концов обмякает. Медленно расслабляется мускул за мускулом, и Жаклин отпускает его руки. Они вдвоем так и стоят сцепившись, потные, как борцы после тяжелого раунда.

Подо мной разверзается земля. И открывается бездна, и я лечу в эту воронку вниз головой.

Бывает так, что винить некого.

Жизнь ломается, люди исчезают. Прежнего уже не вернуть, и никто не знает почему.

Я продолжаю падать.

71. Фабиан

После катастрофы

Зима 2017 года

У маклера «Порше-911 Каррера». Мне не нравится его взгляд. Он из тех, кто любит себя чуть больше, чем надо. Похож на солиста диско-группы, походка как у футболиста.

Я прячусь, натягивая на глаза капюшон, а он возится с оранжевой вывеской «Продается». И при этом держит меня в поле зрения.

Потом идет по общему двору и насвистывает.

— Послушай, парень… — говорит он, двигаясь прямиком на меня.

Но я не отвечаю и вообще не смотрю в его сторону.

— Ты же здесь живешь, да? Ты из пятнадцатого дома?

— Мм… — бормочу я.

У него неестественный загар. Выглядит по-идиотски.

— У нас в воскресенье показ. Буду вам очень признателен, если в это время вы посидите дома и не будете выходить в общий двор. Некоторые покупатели обращают излишнее внимание на соседей. — Улыбка на его лице проросла навечно. Он продолжает улыбаться, хотя по взгляду ясно, что больше всего ему хочется, чтобы я сдох.

Нащупываю отвертку в кармане куртки. Не знаю, сколько стоит покрасить «порше», но он наверняка выложит не меньше, чем Ула за свой «мерс».

— Хорошего вечера! — произносит маклер.

Прежде чем сесть в машину, он поднимает руку и машет в сторону четырнадцатого дома. Там, притаившись за цветочными горшками, стоит Ула и машет маклеру в ответ.

Какое-то время я жалел, что Улу не покалечили те грабители. Он этого заслуживает. Но в итоге все так или иначе встало на свои места. Ула съезжает, и я уверен, что больше он нас доставать не будет. Мне надо было с самого начала рассчитывать только на себя.

Нельзя надеяться на судьбу, карму или Бога. Хочешь что-то изменить — позаботься об этом сам.

Как было с Хугином и Мунином.

После несчастного случая с котами Ула быстро сообразил, что с Горластой улицы лучше уехать.

Маклер смахивает с плеча невидимую соринку и садится в машину. На клумбе недалеко от вывески «Продается» стоит маленький деревянный крест с золотой выгравированной табличкой. Там навечно упокоились Хугин и Мунин.

Девяносто девять дней. Ровно столько дней мама не пьет. Она обещает, что так будет всегда, но я не сильно в это верю. Люди часто обещают то, что не могут выполнить. Что делать, приходится выживать. Пообещать и обмануть.