Не просто выжить... - [32]

И Вальтер взялся за Женьку, причем самым примитивным путем — стал готовить почву для заурядного шантажа. Правда, делал он это с удовольствием, ему самому нравилась его роль — искушенный метр, нет, лучше — мудрый Мефистофель вводит юное чистое существо в жизнь, цинично и иронично оценивает в ней самое бесценное, учит, наставляет, идет на некоторые жертвы и наконец «пожирает» плоды трудов своих.

Словом, началась у Женьки красивая и бурная, светская, по словам Вальтера, жизнь. Они очень сдружились и все свободное время проводили вместе. «Набирайся впечатлений, знаний, опыта, — говорил Вальтер, — готовься к тому, чтобы от своей худосочной журналистики уйти на добротную писательскую стезю. Газетная работа — это так, на скудный прокорм, а один «бестселлер» обеспечит легкую жизнь до старости — твоей и твоих внуков».

Успешное приобщение Женьки к радостям светской жизни, естественно, пришлось по нраву Мари. Узнав, что они собираются на бега (про карты оба пока благоразумно умолчали), она пришла в восторг и сказала, что безумно рада этому:

— Во-первых, потому, что видела сегодня во сне острую саблю, а по Задеке это сулит несомненную удачу в делах. Во-вторых, как говорили древние, главное различие между благородными и низкими людьми состоит в том, что одни садятся в седло, а другие ходят. И уж если ты, Эжен, сам не ездишь верхом, то, по крайней мере, посмотри, как красиво это делают другие. Недаром французы убеждены в том, что нет на свете прекраснее зрелища, чем танцующая женщина, клипер, идущий под всеми парусами, и скачущая лошадь…

— И верная карта, — добавил с улыбкой Вальтер.

Но Мари уже вошла в роль и строго обрезала его:

— С каких это пор карты стали зрелищем, друг мой?.. А в-третьих, не годится юноше забывать о буйной славе своих предков. Твой прадед в свое время просадил на бегах столько, что пришлось закладывать фамильное серебро и продать парадные портреты. Идите и наслаждайтесь! Не смотреть же вам эти ужасные игры в мячи и шайбы. А я вас жду на чашечку кофе и рассчитываю, что вы поделитесь своими впечатлениями.

Заботливый Вовчик отвез их на ипподром, вежливо высадил, справился, «когда подать» машину, и пожелал удачи. Проталкиваясь среди возбужденных людей, занимая место на трибуне, оглядывая соседей, Женька незаметно для себя проникся предчувствием радостного праздника. И это ожидание не обмануло его — был праздник: яростный, полный силы и красоты бег лошадей, острота ощущений, неистовый порыв азарта, когда захваченные им люди, будто бы сами нещадно погоняемые всадниками, стремительно рвались к заветному финишу, торжествуя, обгоняли соперников, испытывая чувство свободного полета во сне. А какое неизъяснимое очарование таили в себе даже сами клички лошадей, какой таинственной музыкой они звучали: Монсеньор, Романтик, Аметист, Ассоль…

Направляемый твердой рукой Вальтера, Женька и здесь быстро нашел свое место, свой интерес — будто вернулся туда, откуда выходил на минутку, и был радостно встречен старыми, заскучавшими по нему друзьями. У него и здесь появилась масса новых знакомых — интересных, неожиданных людей, которые видели смысл и интерес жизни далеко не в самоотверженном труде на благо общества и которые легко приняли его в свой круг.

Кстати, здесь он был свидетелем, как его сосед, истово скачущий на скамейке и сильно потраченный мужичок в мятой шляпе и с веревкой на шее, затянутой петлей вместо галстука, что, по видимому, означало какой-то символ, вдруг выиграл, судя по всему, кучу денег. Он вскочил на ноги и, принимая завистливые поздравления, заорал о том, что купит теперь патент и откроет шашлычную. Забегая вперед, сообщим, что этот «счастливчик», бывший актер, сошедший с круга, ни в этот раз, никогда ранее и вообще в жизни ничего не выигрывал. Он просто честно служил Вальтеру, отрабатывал свой старый долг и добросовестно и убедительно разыграл красивый «этюд», видимо, специально для Женьки.

Совершенный дилетант, Женька до этого дня не знал даже разницы между бегами и скачками, конкуром и выездкой, не говоря уже о тонкостях и секретах, доступных лишь посвященным. Но с помощью Вальтера Женька очень скоро освоился: стал свободно разбираться в лошадях — какие хорошие, какие плохие, какие серые, а какие темные; знал по именам и прозвищам наиболее надежных жокеев и наездников, их нравы, привычки, суеверия и даже любимые цвета.

Все это было ново, захватывающе, поучительно. Продолжая «курс обучения», Вальтер знакомил Женьку с интересными людьми, вводил в какие-то неофициальные клубы «по интересам», где можно было «потрогать» живую знаменитость, дал возможность послушать несколько шумных судебных процессов. В зале суда Женька еще более почувствовал его силу («Вальтер может все») и по свежим впечатлениям написал и опубликовал в центральной печати несколько очень хороших, на его взгляд, очерков на правовые темы. Правда, в родном журнале, где работали в основном солидные люди, этот его успех был встречен холодно. За спиной Женьку стали обидно называть «Суд и быт», а главный редактор Федотыч ядовито предложил на пятиминутке ввести в журнал рубрику уголовной хроники и назначить Стригина ее репортером.