Не повторяется такое никогда! - [69]

Поспели они в ресторан как раз вовремя, народа уже было многовато — не сказать, что много, потому что ресторан был невелик. Андрей точно не считал столики, но их было не более 12–15. Свободный столик (на который им указал официант) они успели занять. Правда, тот был не совсем рядом с эстрадной площадкой, а немного вдали. Но это, может быть, и хорошо — не так будет донимать музыка, которая уже играла.

Официант предложил им меню, и они сообща стали выбирать блюда. Каждый их четвёрки чуть-чуть знал немецкий язык и прочитать названия блюд они то могли, но вот понять, что означают эти названия — не всегда было так уж просто. Поэтому они больше ориентировались на знакомые названия или на ассоциации — например, шницель или лангет и на немецком языке будут звучать аналогично: schnitcel, langet и т. п. Немного помог им в этом и сам официант, который тоже соответственно немного говорил на русском. В общем, сообща они выбрали себе и основные блюда, и закуски, салаты — вечер обещал быть длинным. С чем не было проблем, так это с выпивкой. Не мудрствуя лукаво, они не заказывали какие-нибудь коньяки, ликёры или марочные вина, а остановились на простой водке. После заказа они немного посидели, осматриваясь, пока официант не принёс заказанную водку и салаты. Они выпили по дупельку, закусили и расслабленно откинулись на спинки мягких стульев, слушая эстрадную музыку.

Музыка была приятной, мелодия сменяла мелодию. А вскоре появились и девочки из кабаре. Андрей никогда не был в ресторанах Москвы, часто посещая её в бытность своей работы в Калуге. За пять лет учёбы он только один раз был в ресторане в Киеве, и то, когда они всей группой обмывали полученные ими дипломы. Ему больше нравились бары с приятными алкогольными коктейлями. Правда, позже он неоднократно бывал в ресторанах Калуги и пару раз в Полтаве. Но то были провинциальные областные рестораны и, кроме музыки (чаще пара музыкантов), там никогда не было варьете. Конечно, настоящим варьете и здесь это шоу с девочками назвать было сложно. Но они, конечно, украшали вечер. Они все были молоденькие, стройные и очень хорошо танцевали. Они были, конечно, по ресторанному обнажены, но в меру (без оголённости женских прелестей). Их одежда, которой было не так уж много, вполне соответствовала характеру их танцев, которые были быстрыми, весёлыми, задорными, зажигательными и с элементами акробатики. Они создавали очень хорошую остановку и настроение посетителей в зале. Когда варьете отдыхало, на подмостки выходила певица. Пела она неплохо и музыка была хорошая, но её песни гостями из Борстеля как-то не особо воспринимались. И виной тому была не сама певица или музыка, а язык, на котором исполнялись песни. Вся четвёрка единодушно решила, что немецкий язык не подходит для исполнения задушевных песен.

— Нет, не годится это пение, — категорично заявил Кирзонян. — По-моему немецкий язык приспособлен только для армейских приказов. Очень уж он грубый, какой-то гавкающий.

— Да, скорее всего, немецкий язык — это язык военных и ещё инженеров, — поддержал его Морозевич. — Очень много немецких технических слов вошло в словари разных стран.

— Язык грубоват, конечно, — пытался возражать Александров. — Но есть же ещё поэзия. Что вы скажете о стихах Гёте или Гейне?

— Эти стихи красивые, конечно, — согласился Морозевич. — Но ведь мы их знаем только в переводах. А как они звучат на немецком языке, нам слышать не приходилось. И я думаю, что, вряд ли они, намного лучше, чем эти песни. Песни хоть музыка украшает, а стихи то?

— Да, — согласился его тёзка, которому нечем было крыть. — Возможно, это и так. Наверное, с такими стихами чем-то подобны стихи Маяковского. У него были очень неплохие стихи, но какие-то уж слишком казённые, сухие, строгие, красоты и лирики в них совсем не было. Какая уж лирика в таких стихах, если он сам писал: "Разворачивайтесь в марше, словесной не место кляузе" и тому подобное.

— Время тогда было такое, — вставил Василий.

— Э, нет, нечего на время пенять — в одно время с Маяковским писал и Есенин. А у него то стихи были совсем другие. Да и у того же Блока есть много красивых стихов. Ты смог бы, например, для стихов Маяковского написать музыку?

— Я, точно нет, я же не композитор, — засмеялся Василий.

— А что, музыка для стихов Маяковского написана, — улыбнулся Морозевич.

— Какая музыка, на какие стихи?

— А опера или как она там по-другому называется, митстерия, что ли, — по пьесе "Баня".

— Да это не опера, а фарс какой-то, возразил Александров. — И музыка в ней по-моему только как сопровождение даётся. Я один раз случайно по телевизору наткнулся на эту, с позволения сказать, оперу. Такая чушь.

Они ещё немного поговорили о музыке и поэзии, а затем вновь приступили к трапезе. Просидели они в ресторане часа три, уже было за полночь. Они и поели хорошо, и попили, наслушались песен, хорошей музыки, нагляделись на варьете, и им уже всё это надоело — пора было закругляться.

— Так, ну что, по домам? — спросил у остальных Александров. — По-моему вполне достаточно.

— Да, — поддержал его Григорий. — Время провели хорошо, с обстановкой в немецких ресторанах ознакомились, теперь можно и на боковую — будет что вспомнить.