...Не повод для знакомства - [7]

Тамара… Зря он вспомнил о ней… В паху снова сладко и больно заныло. Теперь это надолго… Так всегда бывает, когда он все же вспоминает ее, несмотря на жесткий запрет самому себе. Сначала он часто, пожалуй, даже слишком часто вспоминал ее, доводя себя тем самым до возбуждения, а после и вовсе до полного исступления. Дошло даже до того, что с реальными женщинами он никак не мог возбудиться, реагируя только на свои сладкие воспоминания. И вскоре у него (это у Сашки-то, у полового гиганта!) начались серьезные проблемы с эрекцией. Настолько серьезные, что пришлось обращаться к доктору. Стыдно было идти невероятно, до дрожи стыдно, до физической тошноты, но еще страшней казалась жизнь евнуха и он таки отважился, перешагнул через собственный стыд и страх. Доктор быстро установил, что причина его бессилия сугубо психологическая и направил к соответствующему доктору. Психологом, к вящему ужасу Саньки, оказалась молодая красивая барышня. Но, видимо, специалистом она была не последним, так как очень быстро сумела расколоть своего пациента на откровенность. Немало часов Санька провел наедине с этой роскошной брюнеткой, во всех подробностях вспоминая сладкие ночи в объятиях женщины, о которой он практически ничего не знал. Не знал даже, замужем ли она. То есть он-то, конечно, предполагал, что нет, коли уж так легко пошла на сближение, но его Люську, например, факт замужества никогда не останавливал… Вернее, это поначалу он думал, что она не замужем. А потом…

В память запал один момент из их нескольких совместных дней. После очередных головокружительных кульбитов в постели они оба проголодались и Тома побежала на кухню сообразить чего-нибудь перекусить. Сашка сладко потягивался в кровати, когда из кухни долетел Тамарин голос:

— Владик, тебе бутерброд с колбасой или с сыром? Или оба?

Его комната находилась через стенку от кухни, обе двери были открыты и слуховыми галлюцинациями Санька не страдал. К тому же имена Саша и Владик не имели ничего созвучного, так что он явно не ослышался. Это Тома оговорилась. Почему-то его больно царапнула эта ее оговорка. Но в конце концов, кто он такой, чтобы устраивать ей допрос? Она же не спрашивала его о наличии штампа в паспорте. Да и вообще, между ними как будто установилась негласная договоренность — они вместе временно, у каждого из них своя жизнь и скоро Тамара уедет и все останется позади, как будто ничего и не было…

Санька молча проглотил ее оговорку. За все две недели, проведенные вместе, они так и не удосужились поинтересоваться семейным положением друг друга, узнать хоть какие-то подробности о личной жизни визави. Тогда это казалось абсолютно неважным и даже не совсем тактичным. Сашка не думал, что когда-нибудь вспомнит об этом своем загуле, потому и не задавал никаких вопросов. Они, собственно, почти и не разговаривали — зачем? Разве они залезли под одеяло для разговоров по душам? Обоих интересовал секс в чистом виде и ничего кроме секса.

А спустя пару недель после Тамариного отъезда Сашка и сам точно так же оговорился. Нет, не так же. Он назвал жену Томой во время занятий любовью, в самый пиковый момент, а Тамара вспомнила какого-то Владика, готовя бутерброды. В быту, так сказать. Что это могло означать, Сашка не знал, но понимал, что разница более чем существенная. Где секс, а где бутерброды. Но какая из оговорок обиднее, все никак не мог решить. То казалось, что обиднее было бы услышать имя Владик в постели (не даром же Ольга так вскинулась на чужое имя!). А подумав-поразмышляв, понимал, что бытовая ошибка больнее. Ведь в постели можно кувыркаться с кем угодно, а назавтра даже имя партнера не вспомнить. А вот бутерброды готовят не каждому…

Все это он и выложил докторше. Та не стала объяснять ему разницу между бутербродами и сексом, дабы ненароком не усугубить проблему с эрекцией пациента. Самое главное, что вынес Сашка из этих психологических тренингов, это то, что ему категорически противопоказано вспоминать Тамару. И не дай Бог никаких фантазий! Любые фантазии должны реализовываться с настоящей женщиной, а не с воображаемой подругой. Забыть навсегда о существовании Тамары. Ее нет и никогда не было, а все приключения с фантастическими впечатлениями Сашка попросту придумал, пресытившись обычным сексом. Тамара — не более, чем плод его больного воображения. И точка.

Скольких же баб ему тогда довелось перетрахать, чтобы убедить себя, что Тамары никогда не существовало в природе! Фантазии-то у него возникали постоянно и каждую приходилось воплощать в жизнь наяву (сугубо по совету доктора!). Вот тогда-то ему и подвернулась под горячую руку Юлька. Ах, как она стонала под его умелыми ловкими пальчиками! Как извивалась змеей от возбуждения и удовольствия, какими влюбленными глазами глядела на Сашку. Кто бы мог подумать тогда, что еще во время медового месяца он услышит от нее слова: "Сними себе бабу под любой гостиницей да хоть затрахайся с ней, а меня оставь в покое". У Сашки от таких слов аж дыхание перехватило. Во-первых, как это жена такое мужу говорит. А во-вторых… Все лечение насмарку! "Под любой гостиницей"! Он несколько месяцев упорно вбивал себе в голову, что не было никогда никакой Тамары, а эта зараза, то есть жена, мордой в лужу: "Иди и сними под гостиницей". Гадюка! Разом нахлынули воспоминания. Да уж, Тамара бы никогда до такого не додумалась. И никогда она не прикидывалась в постели, она действительно кричала от наслаждения, уж ей-то было с ним хорошо…