Не покидай - [2]

- Папаша прав: таких красавцев только дарят! - захохотал негодяй. - Ну спасибо ему, я оценил! - он снял шляпу, чтобы проделать ею ритуальные взмахи ниже колена, означавшие, конечно же, издевку.

- Эй, Грыжа! - позвал он соратника, тотчас подошедшего. - Прими жеребца… Стреножишь ему ноги, да гляди - башку от копыта береги. Глаз да глаз за ним, понял? Ничего лучшего мы не взяли сегодня… Нет, не так: мы за последние два года нигде не взяли лучшего. Будешь ублажать его, Грыжа. И помни: он намного дороже тебя и любого из вас!

Грыжа принял повод и увел Милорда так, будто даму высшего света звал на тур вальса. А главарь опустился перед сидящим Пенапью на корточки:

- Хотели его на что-нибудь выменять у абидонского короля? На что?

- Выменять? Нет, сударь, как можно… Вы же сами сказали: таких только дарят! Но дарить папа велел только в том случае, если сладится моя помолвка с абидонской принцессой Альбиной. А нет - так нет…

Бандит посмотрел в детские глаза своей жертвы, гася в себе смех:

- Значит, все-таки выменять! На дочку королевскую. Глупейшая сделка! Дважды убыточная. Еще спасибо скажете, что я вам ее поломал.

Зачем-то он пощекотал травинкой Фрикаделя - тот серыми гипсовыми губами льстиво улыбался в ответ, полумертвый со страху.

Вдруг - выстрел. И еще два! Одни разбойнички в испуге наставили оружие на своих неопасных, полностью деморализованных пленников. Другие, уже осведомленные, бежали сюда, к своему главарю, срывая с лиц чулочные маски.

- В чем дело?

- Кабаны, атаман… Дикие… Злобные, как не знаю кто… У ручья затоптали Косоротого Базиля!

- Не кабаны, а хуже: вепри, атаман! Мы видели двух, но вообще их там, кажется, стадо ! Косоротый расстрелял обойму и - все, готов… Чего делать-то? Как их это… контратаковать?

- Нечем, шеф! Этим вот? Тут ружья надо… И пули, как на медведя!

- Ну-ну-ну, - после такой информации главарь счел нужным охладить паникера, причем буквально: погладив холодным пистолетом его рябую от пота физиономию. - Вепрь ли, кабан ли - все это свинина, мальчики! Ты ведь ешь ее? И ни разу наоборот не было - чтоб она тебя… Не сметь паниковать, парни! Вы что, сдурели?!

Похоже, так оно и было. Поддались нерассуждающей панике… может, и вздорной, напрасной… Хотя опасность и впрямь была все-таки: опять грянул выстрел, а затем послышался визг, показавшийся боевым львиным рыком - и разбойнички куда-то рассыпались. Никого из них на опушке - одни жертвы их!

Сколько даровала судьба принцу Пенапью и Фрикаделю - минуту? две? Меньше?

Пленники, лошади, багаж - все, что здесь было сейчас, выглядело так, словно их увидел прыгающий взгляд затравленного животного. Над лужайкой вздрагивал лихорадочный шепот:

- Ваше Высочество… кабаны, может, и помилуют… а эти - навряд ли… Давай бог ноги, а?

- Да-да… вы правы… Но кто отвяжет доктора нашего? И телохранителей?

- Сами пусть! Зубками! За такую службу ваш папа казнил бы их… Охраннички! Скорее, ну! Нет, надо в разные стороны, в разные!… Ну почему за мной-то, Ваше Высочество? Вам кустов мало?

Поняв, что он отвергнут собственным секретарем, принц отстал, потоптался на месте… Он наткнулся блуждающими пальцами на перочинный ножик в жилетном карманчике (нет, он был маникюрный все-таки - лезвие + пилочка для ногтей). Теперь было чем разрезать веревки, освободить трех своих спутников! Взмокший Пенапью выполнял это повеление своей совести и одновременно спрашивал у телохранителей светским тоном:

- Ну как вам нравится вся эта история? Ответом ему была лишь выбиваемая их зубами дробь.

2.

Черные сырые комья земли пополам с дерном фонтанчиками вырывались из ямы, иногда достигая лошадиных копыт, - тогда лошадь пятилась. Она являла собой грустный контраст великолепному Милорду: эта трудяга преклонных лет по имени Клементина была хронически печальна. Ей даже не было любопытно - зачем это ее хозяину вздумалось копать землю в лесу? В ее усталых глазах читалась безнадежная уверенность: счастья он не выкопает, сколько бы ни старался…

Молодая обаятельная женщина со славянским лицом, жена хозяина Марта говорила этой кобыле:

- Только бы он не напутал, Клементиночка… только бы не напутал! У него уже волдыри, небось, на ладонях… а лопата одна. Понимаешь, этот план, - Марта держала в руках прямоугольный кусок парусины с чертежом, - он ветхий совсем… Какой-то важный значок мог стереться, - а в нем, может, все дело! Прямой угол вроде правильно мы отмерили… но что означает вот это "О"? Ольха? Осина? Олива? Орешник? Тебе, конечно, желательно, чтоб это был "Овес" - да? Но он тут ни при чем… Если не угадали мы, тогда все зря… тогда "О" будет означать: "Опростоволосились!"

- Это кто там каркает? - раздался мужской голос снизу. - Да я уже нащупал брезент, если хочешь знать!

- Нет, в самом деле? Желтоплюш, ты - гений!!! Убери лопату, я к тебе прыгаю! - и Марта без раздумий сиганула к своему потному и перепачканному землей Желтоплюшу, чтобы обнять его, а потом вместе извлечь наружу объект их поисков и усилий. То был обтянутый брезентом короб в половину среднего человеческого роста.

Счастливые, они смеялись, откидываясь на края ямы и не спешили вскрыть короб - будто им достаточно было самого факта находки. Старая Клементина отворачивалась, не разделяя их энтузиазма: находку предстояло тащить не им, а ей, как и весь прочий скарб бродячих артистов. Хорошо еще, что на время раскопок ее выпрягли из повозки, которая стояла поодаль, уронив оглобли.