Не покидай Мэнгроув Плейс - [34]

— М? — Зак непонимающе моргает. — Иных? Каких таких иных? Вампиров? Ты с ума сошёл?

— Мир извращенцев, — снисходительно фыркает Лу, глядя на него в упор. — Ты так же проницателен, как телеграфный столб, Зак Пембертон. Почему ты не остался в армии? Ты же прирождённый вояка, не видящий дальше собственного носа. Нет, взял и детективом заделался. Ты не заметил, что Виктор — голубой? И я не про его гардероб, — Лу неудержимо лыбится, наслаждаясь неописуемым выражением лица своего босса. — А если бы ты не знал меня раньше, то под этим платьицем, — он на миг задирает подол, — ты разглядел бы чувака с хуем? Думаю, ни фига.

— Виктор — гей? — поражённо ахает Зак. Его глаза расширились, кажется, до самой оправы очков.

— Виктор всеяден, — Лу откидывается на спинку сиденья и вытягивает длинные ноги, насколько позволяет тесный салон. — Но я с ним дела не имел. Говорю же — мы знакомы лишь заочно, лицом к лицу практически не сталкивались.

— Я и не думал, что ты с ним… э-э… — Зак обрывает себя на полуслове и начинает медленно краснеть. — Господи… Ты чудовище, Лу Эмбер Филипс. Тебе нравится надо мной издеваться. Зря я заступался за тебя в школе. Пусть бы тебе сломали нос и выбили парочку зубов. Тогда бы ты не стал разыгрывать из себя милую куколку, засранец.

— Да ладно, это только бы добавило мне шарма, — парирует Лу, продолжая довольно ухмыляться. Он и правда доволен, сказав то, что давно хотел сказать. Но отнюдь не всё. — Вон почтамт, Зак Пембертон, ты что, его не узнал? Сворачивай.

Он хохочет, слыша, как чертыхается Зак.

Разослав и получив нужные факсы, детективы действительно едут в городскую больницу, где их ждёт разочарование: Виктор через медсестру передаёт им, что ничего не помнит и не в состоянии ни с кем разговаривать.

Задумчиво насвистывая себе под нос мелодию из «Крёстного отца», Лу покупает для него в киоске больничного холла небольшой букет цинний, отсылает в палату с открыткой и напрямик заявляет:

— Моей хвалёной интуиции это не нравится, но делать нечего. Пошли, я обаяю главврача и расспрошу его про сиделку Монтгомери, эту мисс Кинселла, которую Белинда именует пьянчужкой.

Главврач больницы оказывается молодящейся пышнотелой дамой лет пятидесяти, с интересом воззрившейся на Лу. Но ничего нового о профессиональной биографии Софии Кинселла, она сообщить не может.

— Её порекомендовал семье Монтгомери мой предшественник, который вскоре ушёл с этого поста, — извиняющимся тоном заявляет она. — Но я уверена, что мисс Кинселла весьма компетентна.

Таким образом, детективы откланиваются ни с чем и направляются перекусить в больничный кафетерий. Достав свой кейс, Зак начинает методично сортировать полученные бумаги, одновременно их просматривая. Лу терпеливо ждёт, но Зак помалкивает.

— Что-то назревает, — повторяет Лу, когда они снова возвращаются к «лендроверу». — Даже такой толстокожий мамонт, как ты, должен это почувствовать.

Он склоняет голову набок, будто к чему-то прислушиваясь.

— Я не мамонт, — только и отвечает Зак, заводя мотор и направляя машину к федеральному шоссе.

— Давай колись уже, что там сообщили! — через десяток миль не выдерживает Лу, и Зак наконец говорит:

— Касательно своего прошлого Шерри Уильямс не солгала. Единственное, о чём она умолчала, так это о том, что её покойный муж был активистом радикальной организации, защищающей права цветного населения. И он, скорее всего, был убит, поплатившись за свою политическую деятельность. Жаль, чёрт побери. Судьба жестоко обошлась с этой семьёй.

— У миссис Уильямс и её сына есть серьёзные счёты к системе, — подытоживает Лу, отрешённо уставившись в лобовое стекло на дорогу. — Учитывая ещё и семейную историю… Блядь! Осторожней!

Зак выворачивает руль и резко тормозит, едва не съехав в кювет. В предзакатном сумраке видно, что шоссе стремительно пересекает чья-то тень. Белое подхвостье оленя исчезает в кустах, будто помахав детективам на прощание.

— Чёртова луизианская фауна, — Зак длинно выдыхает, чувствуя, как колотится сердце. — Уф, пронесло! Храни Господь этого рогатого дуралея.

— Аминь, — меланхолично заключает Лу, принимаясь рыться в «бардачке». — Мать его за ногу, я бы закурил. У тебя ж вроде тут валялась какая-то пачка…

Он вскидывает голову, заслышав вой сирены.

Мимо них стремглав проносится машина «скорой помощи», вся в огнях. Она направляется туда же, куда и детективы, — к особняку Монтгомери.

К Мэнгроув Плейс.

— Что за… — начинает было Лу, но стискивает зубы. Наступает черёд Зака бессильно выругаться — их «лендровер» не заводится.

* * *

Лицо Шерри Уильямс, неподвижно лежащей на носилках, которые проворно выносят из дома парамедики, — пепельно-серое, глаза плотно закрыты. Сломанная кукла, да и только.

Но она жива. Всё ещё жива. Парамедик подносит к её рту кислородную маску.

— Надышалась соляной кислотой. Вылила в ванну средство для чистки и начала задыхаться. Потеряла сознание. Там оказалась почти сплошь соляная кислота, — отрывисто поясняет Стив подбежавшим детективам. — Во флаконе.

Лу и Зак бросили машину на подъездной дороге и помчались к Мэнгроув Плейс, как осатаневшие гончие. Они растрёпаны, еле переводят дух. Зак оставил где-то на кусте свой пиджак. Он едва поспевал за Лу, несущимся, как пуля. Тот почти сразу точно так же выбросил шляпку.