(Не) пара для короля - [42]

– Вы правда так думаете, леди Квинси? – Генри широко распахнул глаза, уставившись на меня с немым обожанием.

– Генри, дружище, ты обещал, что твой рассказ не займет много времени, – решительно вмешался король, прежде украдкой погрозив мне пальцем. – Итак, ты был юн, красив и любознателен. Какое это имеет отношение к смерти Вейды?

– О, сейчас объясню. – Генри мечтательно вздохнул и нараспев продолжил: – Как сейчас помню, я учился на пятом курсе академии. Учился блестяще, стоит заметить! Преподаватели всегда ставили меня в пример другим студентам за трудолюбие и тягу к знаниям.

– Генри! – взмолился король. – Друг мой. Честное слово, мы все прекрасно знаем историю твоего жизненного успеха, потому как слышали ее раз сто, не меньше. Нельзя ли ближе к делу?

– Так я именно к сути и веду! – возмутился целитель. – И не надо меня перебивать. Ваше величество, при всем моем глубочайшем уважении к вам нельзя не заметить, что именно вы затягиваете мое повествование.

Эйган с крайне недовольной физиономией откинулся на спинку кресла. Уныло подпер щеку ладонью, всем своим видом выражая покорность судьбе.

– Итак, без ложной скромности скажу, что я был своего рода легендой курса, – продолжил Генри, вновь расплывшись в мечтательной улыбке. – И, вне всякого сомнения, это не могло не вызывать недовольства других студентов. Еще бы! Человеческая зависть – это, пожалуй, один из самых черных и страшных пороков человека. На что только не идут некоторые личности, стремясь навредить более удачливым, более молодым или более талантливым соперникам.

И глубокомысленно вздохнул. Замер, обведя присутствующих внимательным взглядом, словно проверяя, все ли его слушают.

В кабинете царила полнейшая тишина. Дарриэль со скучающим видом изучал содержимое ближайшего книжного шкафа. Лорд Грей чуть покачивался, перекатываясь с носка на пятку и обратно. Он заложил за спину руки и уставился куда-то поверх головы Генри. А король раздраженно постукивал пальцами по столу, но более не обрывал целителя, видимо осознав, что тем самым и впрямь делает лишь хуже.

– Особенно меня почему-то невзлюбили девушки, – после долгой паузы доверительно поведал Генри.

– Почему? – невольно вырвалось у меня. – Вы ведь сказали, что были демонически красивы.

Тут же испуганно съежилась, когда король метнул на меня на редкость свирепый взгляд.

Ох, Ивори! Забудь на время о том, что ты вообще умеешь говорить.

– Полагаю, именно по этой причине. – Генри усмехнулся одними уголками губ. – Видите ли, леди Квинси, девушки очень не любят, когда их игнорируют. Безразличие и холодность представителя противоположного пола они воспринимают чуть ли не как личное оскорбление. И обида тем тяжелее, чем привлекательнее их цель. Без всякого преувеличения скажу, что знания всегда были, есть и будут моей единственной любовью. Я в упор не замечал все ухищрения сокурсниц завлечь меня в свои сети. Меня постоянно просили помочь с домашними заданиями, умоляли стать напарником в выполнении практических работ. Да и многое прочее. Но я был стоек.

И он высоко вздернул подбородок, явно ожидая каких-то слов одобрения или похвалы в свой адрес.

На сей раз пауза продлилась еще дольше. Я на всякий случай прикусила язык, дав себе зарок молчать, чтобы не навлечь на себя еще большее неодобрение короля. Эйган и без того в упор буравил меня внимательным взглядом, то и дело выразительно покачивая головой.

– Да, я был очень стоек, – с нескрываемой обидой продолжил целитель, так и не дождавшись никаких уточняющих вопросов. – Перед решающим экзаменом по определению уровня силы, а соответственно и дальнейшей квалификации, мне пришлось выдержать настоящую осаду! Еще бы! Ведь это испытание являлось своего рода последним рубежом. После него твое будущее определялось раз и навсегда. Именно по итогам этой проверки производилось распределение на заключительную годовую практику, после которой следовало получение диплома. Неумехи, показавшие неудовлетворительный результат, обречены были на вечное прозябание в каких-нибудь аптекарских лавках или в лечебницах для простолюдинов. Тогда как счастливчики, продемонстрировавшие свое мастерство, получали выгодные предложения в лучшие больницы Родбурга. И даже во дворец!

Последнюю фразу Генри выдохнул с нескрываемым благоговением. Его глаза возбужденно заблестели.

Согласный тяжелый вздох был ему ответом. Присутствующие в кабинете мужчины глядели куда угодно, но только не на придворного целителя.

Генри быстро-быстро заморгал, явно не ожидая, что его рассказ так холодно воспримут. Умоляюще взглянул на меня, но я, наученная горьким опытом, тут же уставилась себе под ноги.

– Вижу, что вам неинтересна эта крайне поучительная история. – Голос бедняги даже задрожал от разочарования и обиды. – Что же, не буду отнимать у вас время. Закончилось все тем, что я завалил этот экзамен. Причем завалил самым позорным образом. Стоял перед комиссией и не мог ответить ни на один вопрос, даже самый простейший. Из моей головы словно исчезли все знания. Да что там – я с трудом понимал, о чем меня вообще спрашивают. Естественно, такое поведение не могло не насторожить преподавателей, которые проводили экзамен. Все они прекрасно знали, на что я способен. Не правда ли, очень странно, когда самый талантливый студент курса в одно мгновение превращается в какого-то остолопа с тупым взором и мычанием вместо связной речи. Конечно, мне сразу же провели полное сканирование ауры на предмет каких-нибудь отупляющих чар или одурманивающих разум зелий. И вот тут мне демонически повезло, что председателем комиссии был лорд Арейн Грон. Тогда он как раз занимал место целителя при дворе вашего отца, ваше величество. Только он заметил неладное при этом. Остальные члены комиссии не уловили ничего странного.