Не отверну лица - [43]
Отчетливо и громко прозвучали слова конферансье. Переводчик тут же повторил его слова. При переводе на английский фамилия Галинского была названа без имени. «Ведущие роли исполняют артисты Тамара Захарова и Галинский...»
Неторопливо и напевно полилась под своды гигантского спортивного зала мелодия «Коробейников». С нарочитой прохладцей, с шутливыми выходками деревенского скомороха, знающего себе цену, неторопко вышел на сцену Галинский. Одной рукой он слегка похлопывал по берестяному коробу, другой вскидывал над коробом товары.
Нельзя было не залюбоваться этим пареньком, который поражал своей профессиональной выдержкой, чувством сцены. Тоненький, гибкий, как лоза, он был полон внутреннего огня, до поры таящегося в нем...
К коробу сходились покупательницы — озорные, статные, подвижные. В скупых движениях деревенских красавиц скрывалась гордая удаль.
Галинский, казалось, был олицетворением безмятежности. И только стоящим неподалеку от артиста было заметно, как с каждой секундой, покоряясь призывным звукам музыки и как бы все более сливаясь с ней, становясь одним из инструментов, оживала фигура артиста.
Мгновение — и полетел с плеча короб. В ответ на манящее покачивание плечиками самой смелой и самой озорной из покупательниц, Галинский порывисто выскочил на середину сцены. Еще миг — и огневая пляска закипела, забушевала, обрушилась на сцену. То сближаясь, легко касаясь при этом друг друга, то отскакивая на край сцены, двое самых юных, самых удалых начали свой задушевный разговор, объясняясь на языке искусства.
Четырнадцать тысяч человек в зале, затаив дыхание, внимали этому волшебному состязанию, следили за полетом рук, мельканием ног, ритмическими движениями гибких тел танцующих.
Казалось, все в этом зале, на сцене и за сценой настроены на один всеобъемлющий мотив.
Говорят, в науке существуют моменты, когда накопленные за годы и десятки лет знания как бы скрещиваются в одном фокусе, сосредоточиваются в одном узле. Наступает прозрение, открывается истина. Человечество вслед за учеными делает еще один шаг вперед...
Но разве не случается нечто подобное и в искусстве? Разве этот юный Галинский и его славная партнерша окрыляющим мастерством не вводят зарубежных зрителей в неизвестный им мир характеров, раскрывая образ жизни народа — цельного, добронравного, щедрого, способного на такое, от чего дух захватывает? Их пляска — готовый ответ на многие мучительные вопросы века, связанные с определением причин стремительного возвышения «загадочных русских». Вот он русский человек, повествующий о времени и о себе!..
Артисты чувствуют приближение того мгновения, когда эмоциональное воздействие на зрителей достигает предела. Глаза сидящих в зале никогда не врут.
Четырнадцать тысяч человек в зале Мэдисон сквер гардэн замерли, потрясенные несценическим действием. Исполинский зал сковало то оцепенение, которое предшествует взрыву. Казалось, чуть замедли этот огневой ритм на сцене, и под своды зала устремится океанский прибой. Но Галинский уводил зрителей все дальше и выше, заставляя сладко замирать сердца. О, он многое мог, этот паренек, пришедший на профессиональную сцену из самодеятельного коллектива!
Вот Галинский, будто прикипев к одному месту, крылато раскидал руки и стал приседать, словно бы ввинчиваясь в пол. Работая руками, как винтами, медленно приседая и вставая таким образом, перемещаясь с места на место, Галинский пошел по широкому кругу. Ему полагалось дважды обойти сцену, прежде чем закончится победное шествие к славе. Но под конец первого круга в зале совсем неожиданно и, казалось, беспричинно пробежал шумок. Заскрипело и громко стукнуло опрокинутое кем-то кресло.
И вдруг уже потревоженную тишину всколыхнул изумленный приглушенный возглас:
— Андрей? Андрей?!
Слово это, произнесенное с мягким выговором буквы «р», звучало совсем не по-русски. Публике по оплошности переводчика не было названо имя Галинского. И вместе с тем молодого артиста в самый напряженный для него момент безошибочно окликнули из зала.
Немного смущенный этим возгласом, Галинский шел по кругу в прежнем темпе. Он отчетливо видел: по узкому проходу между подставными креслами, расставив руки, будто желая обнять Галинского, к сцене бежал его луизианский знакомый...
Галинскому и его юной напарнице хорошо аплодировали. Кто-то вызывал артистов на сцену, вопя «бра-во!» Но впечатление было все же испорчено.
Не обращая внимания на требования публики, молодой танцор рвал с себя мокрую от пота одежду и с яростью кидал на руки подоспевшим товарищам. В его отчаянных движениях сквозила досада, негодование, мальчишеская злость...
После «Коробейников» предполагалось сделать антракт. Однако, чтобы не расхолаживать публику, решили перестроить программу на ходу. С некоторой поспешностью и даже несогласованностью отдельных инструментов оркестр грянул веселый танцевальный мотив. На сцену устремились юноши и девушки в нарядных украинских костюмах. Неприятное возбуждение в зале с каждой минутой угасало.
Поуспокоившийся Галинский подошел к ширме.
В 3-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли первые две книги трилогии «Песнь над водами». Роман «Пламя на болотах» рассказывает о жизни украинских крестьян Полесья в панской Польше в период между двумя мировыми войнами. Роман «Звезды в озере», начинающийся картинами развала польского государства в сентябре 1939 года, продолжает рассказ о судьбах о судьбах героев первого произведения трилогии.Содержание:Песнь над водами - Часть I. Пламя на болотах (роман). - Часть II. Звезды в озере (роман).
Книга генерал-лейтенанта в отставке Бориса Тарасова поражает своей глубокой достоверностью. В 1941–1942 годах девятилетним ребенком он пережил блокаду Ленинграда. Во многом благодаря ему выжили его маленькие братья и беременная мать. Блокада глазами ребенка – наиболее проникновенные, трогающие за сердце страницы книги. Любовь к Родине, упорный труд, стойкость, мужество, взаимовыручка – вот что помогло выстоять ленинградцам в нечеловеческих условиях.В то же время автором, как профессиональным военным, сделан анализ событий, военных операций, что придает книге особенную глубину.2-е издание.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От издателяАвтор известен читателям по книгам о летчиках «Крутой вираж», «Небо хранит тайну», «И небо — одно, и жизнь — одна» и другим.В новой книге писатель опять возвращается к незабываемым годам войны. Повесть «И снова взлет..» — это взволнованный рассказ о любви молодого летчика к небу и женщине, о его ратных делах.
Эта автобиографическая книга написана человеком, который с юности мечтал стать морским пехотинцем, военнослужащим самого престижного рода войск США. Преодолев все трудности, он осуществил свою мечту, а потом в качестве командира взвода морской пехоты укреплял демократию в Афганистане, участвовал во вторжении в Ирак и свержении режима Саддама Хусейна. Он храбро воевал, сберег в боях всех своих подчиненных, дослужился до звания капитана и неожиданно для всех ушел в отставку, пораженный жестокостью современной войны и отдельными неприглядными сторонами армейской жизни.