Внезапно между Копфом и Иваном свалилось бревно, обдав их жаром. Копф с ужасом видел, как Иван медленно нагибается над горящим бревном, как пробует поднять его голыми руками.
Лейтенант Копф упал на землю, запутавшись ногами в стропиле. Огонь припекал снизу, поэтому Копф, отталкивая стропило, упустил еще несколько секунд для стрельбы. За это время Иван подошел к нему вплотную. Но Копф все же выстрелил, конвульсивно взмахнув рукой в воздухе. Это было его последнее движение, однако оно оказалось решающим и для Ивана — пуля угодила Ивану в бок.
Богатырь упал навзничь в лужу растаявшего от пожара снега. Он пролежал долго, пока не удалось перевернуться на живот. Он медленно пополз, не сознавая куда, лишь бы подальше от огня, от побежденной, но всегда противной ему смерти. Никто не преследовал его. Ивану удалось переползти, цепляясь за жерди, через весь огород, выбраться в кустарник. Хватаясь за скользкие ветви, он уже не чувствовал своих рук, тяжести собственного тела. Он двигался, сам не зная куда, пока вдруг не наткнулся на холмик.
Полтора Ивану казалось, что с каждой минутой холмик этот становился круче, а ползти на него — все тяжелее... Холм стал горою... Чтобы не скатиться с горы, не отдать смерти ни сантиметра пройденного пути, Полтора Ивана опрокинулся на спину, широко развел руки... Он отчетливо слышал, как гудит под копытами боевых коней земля, как свистят сабли. К селу спешили товарищи.
Богатырь чувствовал, как сам он становится горою, лесом, полем, небом — всем, ради чего он пошел на смертную битву с врагами...
